Из воспоминаний Ушкалова Павла Дементьевича, в июне 1983 - апреле 1985 гг. начальника штаба ДШМГ КВПО:

Во второй половине сентября 1985 г. операция в Варфаде внезапно закончилась. ДШ перекинули в Хорог, оттуда в Ишкашим. Узнали, что через неделю начинается операция по захвату ущелья Зардев.

Краткая справка: ущелье Зардев начинается в верховьях, почти у нашей границы с Афганом по реке Пяндж. Дальше спускаясь вниз на юг, километров через 70-80 доходит до Бахарака. Там стоял батальон СА. В Бахараке река Зардев сливается с рекой Вардудж, идет до Файзабада и далее на север до реки Пяндж. Надо отметить, что в ту пору с 1980-1985 гг. в ущелье Зардев не проводилась ни одна операция, не было ни одного нашего гарнизона. Это ущелье бомбила только авиация СА. По реке Зардев, с одной и другой стороны, и в многочисленных боковых ущельях, стояли десятки кишлаков. Это было отдельное удельное княжество, со своими законами, которое никому не подчинялось. Главарем всех многочисленных отрядов моджахедов, в этом ущелье, был Мавлави-Джалиль.

ДШ как всегда должна была действовать 3-мя боевыми группами. В 20-х числах сентября с Ишкашима, почти на 30 бортах ДШ подняли в воздух, и полетели в Зардев, но не знаю почему покружили и все вернулись обратно, что-то не было согласовано. Подумалось, что при втором вылете противник будет нас уже ждать. Но ничего, через несколько дней, после видимо всех уточнений, ДШ благополучно высадилось в самых верховьях ущелья Зардев. Через неделю, не встречая особого сопротивления, по одну и другую сторону реки Зардев, продвинулись на 15-20 км. Сказали остановиться, выставить 2 гарнизона (Тарваза и Изван). В Изване и Тарвазе нашли подходящее строение и стали гарнизонами. Через 5-7 дней нам на смену в гарнизоны прилетели сборные заставы от погранотрядов Восточного Округа.

Справка: в связи с нехваткой личного состава, действующего в Афгане, в отрядах Восточного Округа, в срочном порядке формировались внештатные пограничные заставы, вооружали их и отправляли в Афган. Они не имели никакого опыта. Все, невзирая на сроки службы, были неопытными телками, включая офицеров. В их задачи входило стоять в гарнизонах, охранять их. Они могли ходить в засады, прочески только совместно с опытными бойцами. Как увидим дальше, игнорирование этого правила и привело к таким тяжелым последствиям у сборной заставы Панфиловского погранотряда Восточного округа.

В начале октября ДШ на бортах была выброшена еще на 15-20 км вглубь щели Зардев. Вот тут уже и пошли тяжелые стычки с духами. Вторая боевая группа ДШ десантировалась на определенную сопку над Зардевом. Бойцы этой группы садились на опорный пункт басмачей, завязался тяжелый бой. Знаю, что в том бою старшина Солопов уничтожил главаря Зардевской щели Мавлави-Джалиля. Это подтвердила разведка округа, которая работала на этой операции и местные жители, которые, подходя к трупу на опознание, падали перед ним на колени. Больше этого имени в Зардевской щели мы не слышали. Еще помню, что при десантировании, был подбит вертолет, который начал скатываться в ущелье, куда упал, взорвался и сгорел. До этих пор помню, как он горел, этот черный дым. Вертолетчики спаслись, откинули верхнюю часть кабины вертолета, и успели выпрыгнуть. Одному, правда, только снесло скальп, который потом пришили. А вот минометный расчет, по-моему Ошской ММГ, 3 человека, вместе со своим минометом «Василек», боекомплектом мин, сгорели. Знаю, что потом собрали пол солдатского вещмешка обгорелых костей, разложили по трем цинковым гробам и отправили на Родину.

Так с боями продвинулись на юг еще на 10-15 км. Каждый день прочески, стычки. В одной из этих стычек 17.10.1985 г. на проческе в бою с бандой Юнуса был убит рядовой первой заставы Горегляд Н.Ф. Главарь Юнус был ранен в бою, но ему удалось скрыться. Жаль... Во время проведения операции в Зардевской щели были и раненые, но их сразу же отправляли в госпиталь.

Наконец-то в километрах 15-20 от Бахарака сказали остановиться. Здесь при входе в узкую горловину ущелья Зардев и посадили на сопке во второй половине октября временным гарнизоном заставу Панфиловского отряда, численностью 50 человек. А ДШ в начале ноября вся вылетела на Гульхану, на Гульхане ДШ не было больше года. Поселились на Гульхане в палатках. Здесь пришел приказ о назначении начальником штаба ДШ начальника 3-й заставы Миташок Н.Н., вместо раненого Мясникова Сергея. Еще хотел бы сказать, что в октябре, под конец Зардевской операции генерал Неверовский Е.Н. был назначен командующим Пограничного округа на Камчатку. Считаю, что если бы он оставался, то трагедии с заставой Панфиловского отряда не было бы.

И так, ДШ на Гульхане, готовится к Вардуджской операции. Весной, вся группировка войск в Афганистане от Восточного ПО была объединена в отдельную часть – Оперативно-войсковую группу КВПО. Это сразу стало заметно, хотя бы по обеспечению продовольствием, вооружением, боеприпасами, одеждой. В октябре командиром нашей Оперативно-войсковой группы был назначен Москвой подполковник Гурнак А.В.

Что творилось в Зардевской щели в первой половине ноября 1985 г. немного знал, со слов разведчиков. Там начался процесс (после гибели их главаря Мавлави-Джалиля) объединения, восстановления потерь среди духов. По данным разведки, заставу Панфиловского отряда, которая сидела над основной дорогой по Зардеву, духи обходили в ночное время, по тропам на противоположном берегу реки. Там, на другом берегу реки, имелась сопка, через которую проходило несколько троп. ДШ занималась своими делами на Гульхане, руководство всеми гарнизонами, ММГ, ДШ осуществлял командир оперативно-войсковой группы Гурнак А.В.

И вот, 22 ноября, после обеда, проходя по гарнизону Гульхана, заметил бегающих прапорщиков связи (от узла связи до командирского «хилтона» и обратно). На вопрос, что случилось, только отмахивались руками. Потом, через своего офицера – начальника связи ДШ, узнал, что пропала группа пограничников Панфиловской заставы в Зардеве. Уже вечером от разведчиков узнал, что начальнику заставы Панфиловского отряда капитану Рослову В.Н. была поставлена задача 22 ноября, с утра группой 25 человек, перейти реку Зардев, занять сопку на том берегу, организовать засаду по перекрытию троп, по которым ночью ходили басмачи. Такая группа пограничников в 25 человек и ушла утром на сопку, застава разделилась. 25 человек остались на одном берегу, а вторая часть во главе с начальником заставы, одетая в ватники, со спальниками, рюкзаками, тяжело двигаясь, пошла на другую сторону реки. Надо отметить, что эта застава, еще месяца не прошло, как прибыла из Союза, она не знала местности, не имела никакого боевого опыта, офицеры в Афган прибыли впервые. Спустившись вниз к реке и не найдя брода для преодоления реки, группа пошла вверх по реке, в поисках моста или брода, что бы перейти на другую сторону. Так с привалами, группа идя вдоль реки, медленно двигалась несколько часов. Короче, духам хватило времени собраться и устроить в выгодном для себя месте засаду. Связь эта группа осуществляла по радиостанции УКВ Р-392 с основной частью заставы, а та по КВ радиостанции с Гульханой. И вот, после обеда, через оставшуюся часть заставы, поступили первые сообщения, что связи с начальником заставы Рословым В.Н. нет. Немедленно полетели борты в тот район, они летали над этим районом, вызывали на связь, но им никто не отвечал, в каком месте исчезла группа, тоже никто не знал. Так наступила темнота, прошла тревожная ночь. Наутро, в район Зардева, в наши гарнизоны полетели разведчики, особисты и другие офицеры части. В этот день 23 ноября на Гульхану начали слетаться борты, для проведения операции, прибывать офицеры округа. Днем командира оперативно-войсковой группы Гурнак от должности отстранили, операвно-войсковой группой временно стал командовать начальник штаба Белов. Надо сказать, что полковник Белов, неоднократно бывал в Афгане, знал обстановку. Вызвав меня к себе, он отдал приказ завтра, 24 ноября в составе 3-х групп, всей ДШ, вылететь в Зардев и найти пропавшую группу. Всю ночь ДШ готовилась к вылету, получали боеприпасы и все остальное. Вечером, по прилету разведчиков из Зардева, узнал, из 25 человек, под утро на заставу прибежало 4 солдата, целых и невредимых, к рассвету так же пришел, в одном только нижнем белье, окровавленный сержант. По его рассказу их группа, после обеда попала в засаду, почти все погибли. Захваченных в плен, раненых пограничников, духи раздели до нижнего белья и поставили к стенке и расстреляли. При расстреле сержанту очередь попала в левое плечо. Ночью он очнулся, никого не было, только услышал стон, подполз на звук, это стонал рядовой, которому при расстреле очередь прошила пах у ноги. Сержант идти мог, рядовой нет. Оттянув рядового до арыка, который протекал через дорогу, сержант спрятал под каменным мостиком солдата, сказав ему, если я дойду до своих, то за тобой придут, а если нет, то уж не суди. Так сержант к рассвету добрался до своих, была выслана группа пограничников, которые доставили раненого рядового. Еще к концу дня от разведчиков поступили сообщения, что несколько захваченных в плен пограничников, духи уводят в Пакистан.

Вот, имея эти сведенья, 24 ноября ДШ утром в полном составе 3-мя группами, вылетела в Зардев. Десантировались в намеченных совместно с офицерами округа, полковником Беловым, местах. Так как солдаты, которые остались живы, не знали, где они попала в засаду, район для прочески был выбран большой, более десятка кишлаков, по одну и другую сторону реки. Постепенно, суживая район поиска, собирая все мужское население от 15-40 лет, к обеду обнаружили место гибели наших солдат и офицеров. Сад (в Зардеве росли грецкие орехи и другие фруктовые деревья), камни, валуны, несколько строений. Это место было у кишлака Ярим. Нашли место, где добивали наших раненых, туда и стали стаскивать все трупы. Должно было быть 19 погибших, ведь вышло 25, остались в живых 6. Долго не могли найти 2 погибших, наконец после обеда выложили всех 19 убитых. Все были раздеты до нижнего белья, без оружия, документов, вообще почти голые, изуродованные до неузнаваемости, застывшие в различных неестественных позах. По КВ радиостанции, доложил полковнику Белову, что все погибшие обнаружены. Он аж вздохнул, потому что Москва ему постоянно напоминала о недопущении увода наших солдат в Пакистан. Я так понял, для Москвы лучше убитые, чем пленные, которых уводят в Пакистан.

Начали думать, как убитых доставить до места, где стояла застава Панфиловского отряда. А это километров 10-12. Решили разбирать крыши вблизи лежащих домов, доставать подходящие жерди, привязывать к 2 жердям по трупу и нести их к нашим. Нести погибших заставили афганцев – 4 человека несут, 4 им на смену. И так 19 погибших, несли по 8 человек афганцев каждый труп. Остальных афганцев гнали в впереди, ведь мы насобирали их более 200 человек. Еще задумали, в кишлаке Ярим, оставить засаду, ведь ночью духи, которые наверняка наблюдали за нами с гор, спустятся в кишлак, что бы узнать, что здесь произошло, потому что горели дома, было много стрельбы, были убиты афганцы, оказавшие сопротивление. Но засаду решили оставить незаметно. Доложил о своих намерениях по радио полковнику Белову, он только и сказал, тебе там на месте видней, действуй. В засаду остались все добровольцы (хотя остаться желал каждый), почти все кому уже предстояло увольняться, набралось человек 70-80. Командовал засадой начальник штаба ДШ Миташок Н.Н.

Выстроив колонну, выставив спереди, с боков, сзади боевое охранение, ДШ демонстративно, ушла с кишлака Ярим. Затем за кишлаком, за одним из бугров, чтобы не было видно с гор, группа майора Миташка, по арыку, незаметно, вернулась в кишлак Ярим, где организовала 4-5 засад на тропах, ведущим в кишлак. Уже наступила ночь, стало темно, эта была ужасная ночь. ДШ медленно, но уверенно, со всеми погибшими, кучей афганцев, шла вперед. Все, что мало-мальски представляло опасность, сначала уничтожалось, сжигалось. Смотрели, что бы самим не попасть в засаду басмачей. Так постепенно, двигаясь вперед, где-то в час-два ночи, поднялись на сопку, где была застава Панфиловского отряда. По прибытию выложили все трупы, разведчики части, округа, которые находились здесь, начали работать с афганцами. Я доложил на Гульхану о своем прибытии. Дали команду днем, всех погибших и остатки заставы Панфиловского отряда, отправить на бортах в Союз. Среди личного состава заставы Панфиловского отряда было 2 брата близнеца, один погиб (мы его принесли), второй живой (он не ходил в ту злополучную засаду), помню, как он всю ночь причитал над убитым братом, говоря, что он никуда не полетит, что он скажет родителям и т.д. Ведь у обоих срок службы кончился, еще запомнил, что эти братья были туляками. Почему запомнил, что туляки? Да потому что жена у меня с г. Венев Тульской области. Там жили тесть, теща, куча родственников, там я каждый год проводил отпуск, косил сено, рыбачил, там родился мой сын. Среди погибших панфиловцев было 4 туляка (рядовой Абросимов Н.К.; рядовой Усачов Е.А.; рядовой Филиппов Н.В.; ефрейтор Чемеркин Г.В.). У одного из них остался живым брат, который был уволен, и повез своего братишку домой.

Ночью связался по радиостанции с НШ ДШ Миташком Н.Н. Он сказал, что вечером, с наступлением темноты, на наши засады, вышло несколько групп духов. Взяли в плен человек 50-60. При взятии последней группы, получилась стрельба и уже никто в кишлак не идет. Взятые в плен духи были с оружием, в шапках, куртках наших убитых солдат. Сказал что бы утром, когда будет светло, снимались и шли к нам. Часам к 12 дня, группа Миташка Н.Н. пришла и привела человек 10 пленных, остальные при попытке к бегству были убиты. Принесли часть оружия, шапки убитых панфиловцев. Днем на бортах отправили всех 19 человек убитых и остатки заставы в Союз. А потом еще дней 7-10 ходили на прочески, выставляли засады. Был в засаде и на той злополучной сопке, на другом берегу реки Зардев (куда шли панфиловцы), взяли там группу басмачей. Были и другие стычки с духами, но за все время операции у ДШ не было убитых и раненых. Все были предельно собраны. За время этой операции днем нас постоянно с воздуха поддерживали борты, меняясь над Зардевом. При обнаружении противника, моментально вызывали борты, указывали цель и сразу наносился БШУ (бомбоштурмовой удар). Взаимодействие организовано было четко.

Так закончился ноябрь, наступил декабрь 1985 г. Где-то 5-10 декабря, поступил приказ, выдвинуться в злополучный кишлак Ярим, выбрать место и выставить постоянный гарнизон. По прибытию в кишлак, выбрали место на верху кишлака, у разбитой школы. Перед этим, несколько лет назад ее разбомбила авиация СА. Крыши не было, полуразрушены стены, рядом было несколько других разрушенных строений. Работа предстояла огромная, на весь личный состав построить казармы, столовую, склады, разведку, медицинский пункт, баню, расчистить вертолетную площадку от камней, так же построить огневые точки вокруг гарнизона, выдолбить траншеи и окопы. Подумали и решили привлечь местных, через сарбозов собрал 19 старост близлежащих кишлаков, за каждым объектом назначил офицера, прапорщика. Закрепил какой кишлак что должен строить. Старостам сказал, что бы каждый день присылали работать по 15-20 человек и что бы среди них было не меньше 5 человек опытных строителей, а не одни пацаны. Надо сказать, что в начале старосты не очень это усвоили. После того, как в один из дней мне доложили, что нет бригады с кишлака Афридж, нацелил, на близ лежащую с этим кишлаком высотку, авиацию, свой 82-мм минометный взвод и приданную нам батарею 120-мм минометов Маканчинского отряда. После нанесения БШУ и залпа минометов наблюдатели доложили, что видят высокоподнятую палку с красной тряпкой. Через час бригада от кишлака Афридж уже работала на своем объекте. Работа кипела. Через 2 недели, уже подразделения имели крышу над головой и могли помыться в бане. Надо сказать, что во время строительства, была попытка со стороны афганцев установить мину на тропе к связистам, где располагалась связь с Гульханой. Но на этой мине подорвался другой афганец, ему оторвало ступню. Собрал всех афганцев, сказал, что так делать нехорошо, что Бог все видит и их же за это зло и наказал. В 20 числах декабря гарнизон Ярим уже стоял, когда построили гарнизон Ярим, был снят в верховьях Зардевского ущелья гарнизон Тарваза. После 25 декабря улетел в очередной отпуск, вся ДШ осталась в гарнизоне Ярим. В Курчум, к семье попал как раз к Новому 1986 году. Больше в Зардевской щели бывать не пришлось. 

В горящем вертолете

Биографическая справка

Майор Сидиков Дамир Яхьяевич родился в феврале 1953 года в Киргизской ССР, Панфиловский район, поселок Первомайский. В 1983 году окончил Кременчугское летное училище гражданской авиации. После окончания училища проходил службу в Республике Афганистан в должности летчика-штурмана. За успешное бомбометание при проведении операции по расчистке горных ущелий, прилегающих к границе СССР, от бандформирований – награжден медалью «За боевые заслуги».

С 1997 года проходит службу в должности начальника аэрофотослужбы отдельной авиаэскадрильи Арктического регионального управления ФПС России.

- На 11 октября 1985 года была назначена операция в местечке Зардев, в северо-восточной части Афганистана по очистке горного ущелья, прилегающего к государственной границе СССР юго-западнее столицы Горного Бадахшана города Хорог. По замыслу командования вертолеты нашей группировки должны были поддерживать ракетно-бомбовыми ударами действия мотоманевренных групп пограничников по мере продвижения последних по ущелью, оттеснявших бандформирования в глубь территории Афганистана.

Рано утром 11 октября первая группа вертолетов Ми-8, снаряженных бомбами и ракетами, при поддержке группы прикрытия, состоявшей из вертолетов Ми-24, вылетела для нанесения ракетно-бомбового удара по огневым позициям и местам скопления мятежников. После нанесения массированного удара с воздуха другой группой вертолетов были высажены на площадки, подобранные с воздуха, десантно-штурмовые группы и минометные расчеты. Пока происходила высадка десантов, их рассредоточение и начало боевых действий на земле, наша группа вертолетов была дозаправлена и снаряжена очередным боезапасом. В дальнейшем в нашу задачу входила огневая поддержка наземных сил и переброска минометных расчетов на очередные позиции по мере продвижения десанта, вытеснявшего душманов из приграничного ущелья.

…Наша пара была замыкающей в колонне вертолетов. Мы приняли на борт очередной минометный расчет, загрузили миномет «василек» и три боекомплекта к нему. При подборе очередной позиции для минометного расчета и площадки для высадки выполнили заход с проходом. Рядом с местом предполагаемого приземления уже видны были каски пограничников, прикрывавших нашу посадку. Выполнив разворот и обработав ракетами прилегающую местность, стали заходить на посадку (наш ведомый прикрывал нас сверху). Когда высота была уже около 70-ти метров, бортмеханик вышел в грузовую кабину для открытия входной двери, и в этот момент произошел сильный взрыв. Ярко-оранжевая вспышка на мгновение ослепила глаза.

После удара о землю бортового механика выбросило через пилотскую кабину по пояс наружу в передний блистер. То, что осталось от взорвавшегося вертолета, сползло по склону ущелья, замерло на левом борту. Вспыхнул пожар. Пламя из грузовой кабины зловещими языками ворвалось в пилотскую кабину. Я ударился о приборную доску и повис на привязном ремне, тросик замка которого порвался во время удара о землю. Сзади был чем-то прижат, языки пламени уже «обрабатывали» спину и голову. В памяти с невероятной скоростью промелькнуло детство все родные, друзья и знакомые, и так сильно хотелось жить….

Но огонь продолжал делать свое дело: в коробках начали стрелять патроны в пулеметных лентах, где-то сзади взрывались мины из боекомплекта. До взрыва топливных баков времени оставалось все меньше и меньше. Каким-то необъяснимым усилием вытолкнул наружу борттехника, лежавшего на носовом пулемёте, пальцем буквально отковырял замок привязного ремня и упал куда-то вниз. Через пробитый борттехником блистер выбрался наружу. Перевернувшись на спину, пытался затушить горящую одежду. В это время услышал крик борттехника: «Дамир, где командир?!». Вернулись обратно к горящему вертолету (в это время стали сходить с уцелевшего блока ракеты, мины разлетались в разные стороны), обнаружили командира, зажатого в проеме блистера со скальпированной головой и кровоточащей раной. Вытащили его из вертолета, отнесли с бортмехаником в сторону, я убрал с раны куски грязи и сухой травы, натянул скальп на место и перевязал майкой рану. В это время прогремел очередной взрыв (взорвались топливные баки, больше в вертолете спасать было нечего…). Оттянув потерявшего сознание командира от догоравших отсеков вертолета на безопасное расстояние, увидели, как караван наших вертолетов, встав в круг, обстреливал местность вокруг места падения нашего вертолета, прикрывая посадку приземлявшегося для спасения уцелевшего экипажа: командира Петра Корнева, летчика-штурмана Дамира Сидикова, борттехника Олега Сигутина.

В ущелье догорали обломки нашей «вертушки», когда нас троих везли на аэродром базирования рядом с населенным пунктом Зебок (Гульхана). После оказания первой медицинской помощи нас эвакуировали в госпиталь в Душанбе, а там, в районе кишлака Зардев, где всё еще продолжалась операция по уничтожению бандформирования душманов, навечно остался миномётный расчет, героически погибший при выполнении интернационального долга. Им было по двадцать лет…

Вот их имена: сержант Катаев Игорь Анатольевич, рядовой Байбара Григорий Леонтьевич, рядовой Паринский Алексей Николаевич. Вечная вам память, ребята.

Из воспоминаний Шкарина Андрея Юрьевича, в 1984-86 г. лейтенант, командир взвода управления Ошского минбата:

Про борт с минометчиками... Борт сгорел около кишлака Изван. Точного места указать не могу, так как сам в ту пору там не был...

Экипаж спасся при падении борта через блистеры кабины. Из десантного отсека никто не выбрался. С бортом сгорели только минометчики (Байбара, Паринский и Катаев) больше никого там не было (я сам вез три обгоревших трупа с Гульханы в Ош, откуда их потом отправили по домам)...

Я когда попал на Изван, то место падения борта мне показывали примерно в том месте, где обозначено, а именно: 1. на другом берегу реки; 2. левый край (если смотреть с Извана) скального языка. Борт готовился их высадить на площадку, в борту была еще куча мин к "Васильку". Какая была площадка - кто ж теперь вспомнит, но возможно и 12-я. (звучало там, помню) ее сняли еще в ходе операции.

К слову сказать - с тем бортом связана еще одна история о Судьбе (именно с большой буквы) - с ним на операцию должен был вылететь комбат Ошской минбатареи ст. л-т Мышанский М., даже вещи свои туда закинул и автомат, но в последний момент его отозвали в радиостанции для переговоров и борт улетел без него – Судьба...

После того как в засаду попали Панфиловцы операция "Возмездие" проводилась в районе кишлака Ябаб (точно). Кишлак снесли с лица земли. Авиации армейцев не было, была "карусель" в воздухе из ~18-20 бортов (Ми-8 и 24-ки) и щель в пыли по вершины гор. Сам я в ту пору был на Изване и видел это собственными глазами...

Песни Шкарина Андрея Юрьевича, посвященные памяти погибших пограничников-минометчиков в ущелье Зардев:

«Гришка Байбара»       http://artofwar.ru/s/shkarin_a_j/text_0350.shtml

«Я горю в том отсеке...»                 http://artofwar.ru/s/shkarin_a_j/text_0010.shtml

Из воспоминаний Тихонова Виктора, в 1984-86 г. снайпера Уч-Аральского парашютно-десантного взвода:

Были мы и на Гульхане, Изван, Бондар-пост, Тергиран, Каздехский мост и т.д. В 1985 г. нас в составе колонны перекинули из Ош в Гульхану и с сентября мы были в составе ОВГ...

Ми-8 с минометчиками погиб в начале 1-й операции Зардев, а кишлак Ябаб утюжили 8 вертолетов из них 2 «крокодила», мы сидели на точке почти над кишлаком. Утром точно не скажу какого дня, но до гибели Панфиловцев, мы после ночи готовили в цинках гречку, когда показались борты. Сперва 2, потом еще, мы думали они на Ярим идут, а они стали на уровне с нами по высоте в круг и начали работать. Скажу вам - не завидовал тем, кто попал в эту карусель. Долбили 250-кг бомбами, затем нурсами и пулеметами. А в заключение 2 борта, летавшие выше, сбросили 100-килограммовые разделяемые на 3 части бомбы, при сбросе они разделяются и летят отдельно. Говорили, что накрыли какую-то сходку духов, мы еще 2-3 ночи с Панфиловцами дорогу обстреливали по любому подозрению. Они от нас сидели на другой стороне ущелья 5-7 км в сторону Ярима.

Кишлак остался не тронутым долбили точечным ударом именно по району сбора, дома 3-5 точно втерли в пыль.

   Из книги «По обе стороны границы (Афганистан 1979-1989).» Книга вторая. Под общей редакцией генерал-лейтенанта Б.И. Грибанова. Воронеж, 1999, с.404-409

На помощь сквозь непогоду

Биографическая справка

Подполковник Богачев Сергей Иванович. Родился в 1958 году. В 1979 окончил Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков, после чего направлен в Алма-Атинский авиационный полк пограничных войск. В составе полка с 1979 по 1989 годы принимал участие в боевых действиях на территории Афганистана. В 1989 году переведен в Северо-Восточный пограничный округ, освоил вертолеты палубной авиации. С 1995 года служит в авиаэскадрильи ЗРУ.

Награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «за отличие в охране государственной границы СССР», медалью Нестерова, афганскими наградами.

Восемь лет и девять месяцев. От начала и до конца. Он не любит рассказывать о них, даже вспоминать. Слишком много вместили они в себя, слишком силен так называемый «афганский синдром». Ведь известно, что ко всему, даже к войне, вырабатывается привычка, т от нее не так-то легко отделаться. А столько лет, проведенных среди афганских гор, каждую минуту грозящих порцией свинца, среди рокота вертолетных винтов и вспышек пулеметных очередей, делают боевую обстановку настолько близкой, что другую уже трудно представить. Свыше 200 суток в командировках на «той» стороне ежегодно…

…Осенью 85-го года под руководством полковника Виктора Захарова проводилась довольно крупная операция в Зардевском ущелье. Несколько десантных групп, высаженных на господствующих над ущельем высотах, должны были взять его под свой контроль. Группы вышли на заданные точки, а пустые «Борты» вернулись на базу. Вдруг радио принесло сообщение: у группы, высаженной последней, неприятности.

Как оказалось, при ее десантировании решено было сменить тактику, и, вместо того, чтобы оставить ее на высоте, как обычно, группу высадили в низине, поближе к кишлакам, надеясь этим запутать душманов. Но в данном случае перехитрили самих себя. Вертолеты, покружив над местом высадки, ушли, ничего не обнаружив, но едва смолк гул винтов, как вылезшие из своих нор боевики обрушили на пограничников шквал огня, заставив их вжаться в землю, и не давая им возможности занять более благоприятную позицию. Группу необходимо было выручать. Как на грех погода, еще вполне летная с утра, по суровым законам гор начала быстро портится. Подгоняемая пронизывающим осенним ветром, тяжелая облачность накрыла перевал, отрезав путь в ущелье. Две пары Ми-8, потыкавшись, как слепые щенки о кромку облаков, вынуждены были отступить – лететь дальше при нулевой видимости было равносильно самоубийству. Третью попытку совершали экипажи Сергея Богачева и Николая Гаврилова. Летевший ведущим Гаврилов, на подходе к перевалу, вдруг издал радостное восклицание: над самой кромкой скал виднелся небольшой просвет, сквозь который можно было попытаться протиснуться в ущелье. Чуть не задевая камни, два «борта» прошли опасный район и устремились к месту, где шел бой.

В самом ущелье видимость была хорошей, поэтому бандитов удалось обнаружить быстро. Обстреляв их ракетами и из пулеметов, вертолетчики высадили подкрепление, что окончательно решило исход боя. Запаниковавшие уже при виде Ми-8 басмачи, заслышав выстрелы из крупнокалиберных пулеметов, стали разбегаться и прятаться. Это позволило десантировавшейся ранее группе занять выгодные позиции и продолжить выполнение поставленных перед ней задач. Потерь в ней, к счастью, не было…

Из книги: Новиков В.С. Крылья границы: Историко-документальный очерк. — М.: Граница, 2008.— 455с.

В Зардевской операции 11 октября 1985 г. под руководством командира Уч-Аральской авиаэскадрильи подполковника В. Захарова ударами с воздуха было уничтожено 110 душманов, в том числе главарь банды и все его окружение. Особенно отличился экипаж вертолета Ми-24 в составе командира капитана Н. Шкрябко, старшего летчика-штурмана капитана С. Логунова, которые точным попаданием управляемой ракеты «Штурм-В» уничтожили главный, хорошо укрепленный дот противника, чем намного облегчили высаженным десантникам выполнение боевых задач. В этой операции огнем стрелкового оружия бандитов был сбит один вертолет (командир экипажа - начальник штаба полка подполковник П. Корнев). Экипажу удалось произвести вынужденную посадку в районе к. Зардев в зоне досягаемости огня противника. Все члены экипажа получили сильные удары. Вертолет завалился набок и начал гореть. Старший летчик-штурман лейтенант Д. Сидиков в сплошном дыму сумел открыть свою правую сдвижную дверь и вытащить экипаж из вертолета, объятого дымом и пламенем. Он еле-еле успел оттащить командира экипажа и бортового техника от вертолета, как тот взорвался. Спас экипаж подполковника П. Корнева командир звена вертолетов Ми-8 капитан Н. Гаврилов, сумевший произвести посадку рядом с упавшим вертолетом, ориентируясь по дыму от горящего вертолета. Экипаж Н. Гаврилова на висении, буквально приткнувшись одним колесом к крутому склону горы, по одному затащил в свой вертолет членов пострадавшего экипажа и эвакуировал их в Гульхану. За этот боевой вылет по спасению сбитого экипажа капитан Н. Гаврилов был награжден орденом Красной Звезды, а его экипаж - боевыми медалями.

Были у капитана Н. Гаврилова и другие нестандартные боевые ситуации, требующие неординарных решений и действий. Однажды, в октябре 1985 г., в районе базового лагеря бандформирования «Зардев» пара вертолетов - ведущий капитан В. Давыдов и ведомый капитан А. Прибытков при выполнении боевой задачи по нанесению авиационного удара по опорному пункту противника была обстреляна бандитами. Вертолет Прибыткова получил боевое повреждение двигателя, экипаж почувствовал сильный хлопок, вертолет резко бросило в сторону, обороты правого двигателя упали. Во избежание пожара экипаж выключил двигатель, а поскольку для возврата на базу преодолеть перевал высотой в 5000 м на одном двигателе без набора высоты было невозможно, то принял решение и произвел удачную вынужденную посадку на плато ледника высотой 3600 м над уровнем моря. Понимая, что бандиты могут быстро захватить вертолет вместе с экипажем, подсевший рядом вертолет ведущего капитана В. Давыдова подобрал сбитый экипаж и доставил его в Гульхану. Что делать с вертолетом? Взлететь с ледника на одном двигателе практически невозможно. Душманы вероятно засекли посадку подбитой машины и максимум через час-два будут на плато. Все вертолеты авиагруппы на боевых заданиях по прикрытию боевых действий наземных подразделений. Каждая потерянная минута времени стоила жизни машины. Вызвался добровольцем спасать поврежденный вертолет капитан Н. Гаврилов, произведший в это время посадку на базе для дозаправки топливом и боеприпасами. В его вертолет сели руководитель полетов, он же командир авиагруппы и командир Уч-Аральской авиаэскадрильи подполковник В. Захаров и инженер авиагруппы майор Коваленко. Гаврилов, прекрасно зная район полетов, быстро отыскал на ледниковом плато вертолет, сел рядом и высадил «смотровую» группу, взлетел и встал в круг над совершившим вынужденную посадку вертолетом для его охраны. Прибывшие подполковник Захаров и майор Коваленко сразу же приступили к осмотру машины. Как и предполагали, остановка двигателя произошла из-за попадания во входное устройство двигателя пули крупного калибра, но она лишь погнула лопатки турбины компрессора и вдребезги деформировала и разнесла кожух турбовентилятора. Других повреждений обнаружено не было. Решение приняли совместно и быстро — убрать остатки кожуха вентилятора, запустить сначала рабочий двигатель, затем поврежденный. Конечно, мощность поврежденного двигателя на взлете будет несколько меньше обычной, но для взлета в ущелье с «переднего колеса» ее должно хватить. Так и поступили, сообщив по радио капитану Гаврилову свое решение, экипаж которого заметил поднимающуюся вверх банду «непримиримых». Огнем бортового оружия за три энергичных захода он заставил мятежников отступить и залечь. Этими авиаударами было выиграно время, необходимое для запуска поврежденного вертолета. Однако Гаврилов сразу понял, что единственно возможный курс взлета вертолета комэска обязательно должен пересечь позиции бандитов в ущелье. Оставалось единственное решение — «прорубать» огненную «просеку» перед вертолетом командира эскадрильи, а значит, надо было сохранить боезапас НУРСов. В это же время экипаж подполковника Захарова уже запустил левый неповрежденный двигатель. Несмотря на разряженный воздух, он довольно-таки легко достиг установленного режима. После прогрева, комэска увеличил обороты до максимальных значений и нажал кнопку запуска поврежденного двигателя... Экипаж Гаврилова видел, как взлетал их комэска, одновременно выбирая место для предстоящей атаки. Уже ручка «шаг-газ» почти полностью выбрана вверх, а машина чуть-чуть оторвала колеса от ледяной корки и очень вяло реагировала на управление. Едва заметной отдачей ручки управления Захаров повел вертолет к обрыву камнем ринулся в ущелье. И точно рассчитав момент прохождения взлетающего вертолета командира эскадрильи над позициями бандитов в ущелье, капитан Гаврилов с опережением взлетающего вертолета в несколько сот метров, сверху двумя точными сериями залпов неуправляемых ракет прижимает противника к земле и уходит резко вверх, при необходимости для повторного захода. Этих нескольких десятков секунд грохота взрывов и дыма хватило для пролета взлетающего вертолета Захарова над замолчавшими позициями растерявшихся душманов. На их глазах «падающий» в ущелье вертолет вдруг устойчиво развернулся и полетел в сторону своего аэродрома, а через несколько минут его догнал и вертолет Гаврилова. Таким необычным образом был спасен вертолет, совершивший вынужденную посадку на ледник. Этот случай из-за своей неординарности и множественных «нарушений» различных мирных инструкций долго замалчивался, и летчики не были даже поощрены, не говоря уже о наградах. Однако, спустя несколько месяцев после выше описанных событий, капитан Н. Гаврилов был назначен заместителем командира авиационной эскадрильи, а через год подполковник В. Захаров был назначен командиром Алма-Атинского авиационного полка.

Из книги: «По обе стороны границы (Афганистан: 1979-1989)». - М.: Граница, 1999. с. 373-377. Анатолий Еременко

И  СЕГОДНЯ  Я  ТАМ   ПРОЙДУ БЕЗ ПРОВОДНИКОВ

Подполковник медицинской службы Еременко Анатолий Петрович родился 4 декабря 1952 года в городе Усть-Каменогорске. Окончил Томский военно-медицинский факультет в 1976 году. Служил в Восточном пограничном округе, на Камчатке. В боевых действиях в Афганистане принимал участие в должности врача десантно-штурмовой маневренной группы с сентября 1985 до середины декабря 1987 года. Награжден орденом Красной Звезды.

 4 декабря 1985 года нашу десантно-штурмовую группу из Ишкашима десантировали прямо на опорный пункт душманов. В бой пришлось вступать с ходу. Но вряд ли кто мог тогда предположить, что освобождать Зардевское ущелье придется целых три месяца. Вскоре вертолетами нас перебросили вниз. Мы оказались под плотным автоматно-пулеметным огнем. Неизвестно как бы все обернулось. Спас группу пулеметчик. К сожалению, не могу вспомнить его фамилию, но парень — настоящий герой. Поливая душманов огнем из своего пулемета, он дал возможность бойцам занять удобную позицию, приготовиться к ответным действиям. Ценой своей жизни он спас нас - пуля попала ему прямо в сердце.

Получили ранения еще двое. Тут пришлось взяться за дело мне. У офицера было тяжелое ранение в шею. Кровотечение остановить удалось, а инъекция промедола уменьшила пострадавшему боль. Соорудив из подручных средств носилки, мы вынесли убитого и раненых к вертолетной площадке. Пришлось сопровождать их к базовому лагерю, но уже через полтора часа попутным бортом я вернулся. И не зря. С наступлением сумерек на позиции пограничников двинулись моджахеды. Всю ночь длился бой. С рассветом выяснилось, что потерь среди десантников нет. Зато при осмотре местности, мы обнаружили политые кровью участки земли. Как известно, духи, по возможности, не бросали своих убитых и раненых.

Я - врач. Мой долг лечить, спасать людей, но, увы, стрелять приходилось и мне. Как-то, оттеснив противника в горы, мы отвоевали у них очередную площадку. Начальник мангруппы подполковник П. Ушаков поставил мне и прапорщику задачу вести наблюдение за ущельем. Уже стемнело. Не успели мы дойти до каменистого обрыва, как над головами засвистели пули. Пришлось залечь и пойти на хитрость. Пока прапорщик провоцировал бандита на ответные действия, я вычислял его место. Заменив обычные пули на трассирующие, изготовился к стрельбе. Первый выстрел оказался неудачным, но уже второй достиг цели. Я убил человека. Да, шла война, передо мной был враг. Умом понимал, но сердце не принимало никаких оправданий.

Циничный закон войны: убиваешь либо ты, либо - тебя. Трагический случай произошел 20 ноября 1985 года. В тот день двигавшаяся по ущелью пограничная застава была расстреляна из засады. Из двадцати пяти человек сразу погибли девятнадцать. Двое получили тяжелые ранения. Наша группа прибыла к месту происшествия только на следующий день. Зрелище было жутким. На двух каменных террасах, зажатых рекой и отвесными скалами, мученическую смерть приняли восемнадцать пограничников. Еще одного обнаружили рядом с кишлаком. Раненого, искавшего помощи, его добили мотыгами. Уже мертвых наших ребят раздели, тех, кто подавал признаки жизни, добивали камнями и выстрелами в упор.

У переживших эту страшную картину, могло возникнуть только одно чувство - чувство мести. День за днем, неделя за неделей искали мы бандитов. Пощипали, но уничтожить полностью не смогли: духи скрылись в горах. Через месяц скитаний я сбросил тринадцать килограмм. Сухари образца 1950 года, консервы изрядно надоели. Единственная радость - чай.

Самым трудным было восхождение на гребень высотой четыре тысячи метров в декабре 1985 года. Задача поначалу показалась несложной — десантироваться на перевале, спуститься затем в Калатское ущелье для блокирования группы боевиков. Но на практике все оказалось куда труднее. Вертолеты вынуждены были произвести посадку совсем в другом месте. И нам целый день с девяти утра до семи вечера, по пояс в снегу, пришлось штурмовать горные вершины. Взвод противотанковых гранатометов оставили внизу.

Рассчитывая управиться за сутки, мы взяли с собой лишь по фляжке воды, банке мясных консервов и немного сахара. Но все трудности ждали нас впереди. Спускаться по отвесным, обледенелым склонам — значило заранее обречь себя на гибель. Поэтому командование приняло решение двигаться вниз по гребню, шириной не более десяти метров. Трое суток, две ночевки, на четырехкилометровой высоте при сильном морозе, без воды и пищи — выдержать такое, мягко говоря, непросто. Особенно трудно приходилось без воды. Растопить снег не удалось. Опухшие языки с трудом помещались во рту. Сапоги за ночь становились деревянными, так что стоило огромных усилии снова натянуть их на себя. Наученные горьким опытом в следующую ночь обувь клали к себе в спальные мешки. Раствор гемодеза в медицинской сумке превратился в лед, и его пришлось выбросить. Удивительно, но случаев обморожения не было. Сказались, видимо, экстремальные условия.

На исходе третьих суток, вконец измотанные, обессилившие, мы спустились в долину. Перекусив, вдоволь напившись воды, многие уже шутили. Прибывшее начальство не то в шутку, не то в серьез обещало наградить нас знаками «Альпинист СССР».

Сколько было десантирований - сказать трудно. Врач без работы не сидел. За два года войны наша маневренная группа потеряла всего два человека. Ни один раненый пограничник не умер. Как-то пришлось оказывать помощь сарбозу. Пуля ДШК попала ему в спину и вышла из груди. Правое легкое проглядывало наружу. Положение усугублялось тем, что наступила ночь. Действовал при свете фонаря. Лекарственные препараты вводил капельно, внутривенно. К сожалению, остановить профузное кровотечение из ткани легкого без операции не удалось. Человек умер под утро. Бессонная ночь в борьбе за жизнь мною была проиграна. Хотя и сделал я все возможное.

На помощь опыту и знаниям нередко приходила смекалка. В нарушение табеля комплектования медицинской сумки из двух сшил себе одну. Всегда имел при себе набор шприцов, огневой стерилизатор, ампульные препараты, шовный материал и иглы, даже комплект для удаления зубов. Его, кстати, пришлось использовать на себе. На одной из операций у меня разболелся зуб, да так, что стало невмоготу. Хорошо, оказался он передним, удобно было захватывать. Правда, при удалении повредил и часть здорового зуба.

В июле 1986 года во время боевого столкновения с душманами в районе кишлака Ялькашим один из пограничников получил пулевое проникающее ранение в голову. В это время дул «афганец», в воздухе носилась плотная песчаная буря. Эвакуировать парня не было никакой возможности. А между тем, его состояние резко ухудшилось, нарастали мозговые расстройства: паралич ног и рук, психомоторное возбуждение. Пришлось очень туго. Только утром следующего дня пострадавшего отправили в Душанбе, в госпиталь. В последующем он хоть и был уволен, но остался жив.

В этом же бою едва не зацепило и меня. Пули прошли буквально в полуметре, взбив фонтанчики над головой. Здравая мысль появилась позже: пули, которые свистят, не твои.

Два с лишним года, проведенные в Афганистане, вместили в себя многое. Когда перебираешь старые фотографии, в душе появляется необъяснимая тоска. В одном уверен: все, случившееся на афганской земле, навсегда останется в памяти. Временами возникает ощущение, что и сегодня без проводников я смогу пройти Зардеевское, Вардужское ущелья... 

Из рассказа Мансурова Данила Ниловича, в 1984-85 гг. бойца минометного взвода ДШМГ КВПО http://pv-afghan.ucoz.ru/forum/234-167-2 :

Из воспоминаний бойца ДШМГ КВПО Щепилова Игоря Борисовича в «Истории ДШМГ КВПО»   http://vostok-desant.ucoz.ru/publ/1 :

…началась Зардевская операция. Нас перебросили в Ишкашим, там переночевали, утром поставили боевую задачу и пошло десантирование. Высадились в Верховьях ущелья, сначала боестолкновений с «духами» не было, но по мере продвижения пошли стычки с «духами». Помню десантирование на двенадцатую площадку. С утра поступил приказ десантироваться, и занять площадку в горах. Высаживались под огнем из двух ДШК, они стояли на возвышенностях, в оборудованных и хорошо укрепленных позициях. По моему мнению, нас спасло то, что летчики высадили нас в седловину между двух ДШК, на площадку метров 30 размером. Чуть дальше располагался летник с большим прилегающим полем, очень удобным для высадки, видимо по расчетам «духов», там мы должны были высаживаться. Площадку взяли нахрапом, видимо «духи» не ожидали от нас такой наглости и стали разбегаться. В том бою Витя Солопов из автомата положил их главаря. Хоть бой был и тяжелый, но со стороны ДШ потерь не было. В ущелье напротив производила высадку другая боевая группа. Мы увидели сильный черный дым в районе высадки, потом узнали, что упала вертушка и погиб минометный расчет.

Через некоторое время в усиление к ДШ высадился Алма-атинский ПДВ. Это отдельная история, очень забавная. Я пошел в гости к ребятам, в блиндаж, где раньше стоял ДШК, там разместился КП, через некоторое время начал спускаться к себе на позицию. Вижу, на посадку заходят борты, началось десантирование, ребята выпрыгивают из бортов и занимают круговую оборону и лежат. Борты ушли, я спускаюсь вниз, подхожу к ближайшему из лежащих и спрашиваю, вы кто и чего разлеглись. А они в ответ, тут говорят, стреляют, так, что головы поднять нельзя. При этом хотелось бы отметить, что войны на площадке не было уже неделю. А ночью эти ребята устроили настоящую канонаду из всех видов оружия, только не понятно зачем. Вот таких вояк посылали в Афган из Союза, без всякой информации о месте высадки и элементарного боевого опыта.

После захвата двенадцатой площадки нас спустили вниз, в кишлак Изван, там как всегда начали строить гарнизон. Вскоре поступил приказ перебросить ДШ на Гульхану, здесь мы стали готовиться к увольнению. Однако вскоре прошла информация о том, что боевая группа ММГ ушла в засаду и связь с ней потеряна. ДШ подняли по тревоге и перебросили на 17-ую площадку, откуда ушла боевая группа. Начали проческу, и поиск пропавшей группы, по пути собирали все мужское население из кишлаков. Шли четырьмя группами, нашу возглавлял замполит Гена Никитин. В районе кишлака Ярим, наткнулись на тела убитых. Это было страшное зрелище. У дувала лежало несколько тел раздетых до нижнего белья, у камня расположенного посреди поля еще два трупа, видно, что их попросту добили, чуть дальше у дерева лицом вверх лежал парень с голубыми глазами, глаза открыты, страшное зрелище. Всюду стреляные гильзы. Начали собирать погибших в одно место для опознания. В камнях нашли спрятанную коробку от АГС-17, видимо ее спрятали ребята перед смертью, что бы не досталась «духам». После опознания соорудили носилки, поставили по несколько местных, и эта траурная процессия двинулась на 17-ую площадку. А наша группа прикрывала отход этой процессии.

Потом были прочески. Запомнилась, наверное, самая последняя. Нас выбросили на вертушках к самой кромке снегов. Затем мы по снегам поднялись на самый перевал. Надо отметить, что снега было по пояс. Молодые пришедшие на пополнение выбивались из сил, приходилось тащить и свое и их снаряжение. Так с ночевками в снегу, по хребту спустились вниз. Запомнилось, как Павел Дементьевич общался с вертушками прикрытия. Они кружат под нами и постоянно вызывают на связь, кричат, что нас не видят. Тут у «деда» (Павла Дементьевича) видимо сдают нервы и он отвечает: «Я одной рукой за скалу держусь, чтобы вниз не сорваться, а другой яйца зажал, чтобы не отморозить».

Так мы спустились вниз. Воды ни у кого не было, а талым снегом не напьешься. Поэтому попросили доставить нам воды. Через некоторое время пришла пара бортов, и доставили нам воду, а вместе с ней белые маскхалаты и солнцезащитные очки. Которые нам внизу и на хрен были не нужны. Потом снова строили гарнизон, а в средине декабря нас сняли в Союз для увольнения. Последний раз я видел Павла Дементьевича на Лянгаре, прямо перед, увольнением...

Из воспоминаний Никонова Александра (в 1984-86 гг. бойца Восточной ДШМГ), после прочтения статьи И.Николаева "Панфиловцы":

http://pv-afghan.ucoz.ru/publ/ctati/quot_panfilovcy_quot/1-1-0-288

Прочитав статью И.Николаева "Панфиловцы" в преддверие печальной даты, хотелось бы спросить автора об источниках, из которых он черпал материал. Как видно из написанного, если обстоятельства гибели группы им более или менее известны и выдержаны в соответствии с хронологией (но про то весь Горный Бадахшан знал), то о событиях, за ними последовавших, автор, либо мало знает и путается, либо подтасовывает факты в целях создания "нездорового" ажиотажа.

Восточная ДШМГ с честью прошла через годы Афганской войны. Да, операции были очень жесткие, а они и не могли быть другими! ДШ кидали в районы, где шурави в глаза не видели, а если и видели, то мельком, на "броне". Нужны были результаты, ДШ их давала. Если бы было всё плохо, то и Москва и округ "чикаться" бы не стали. Вернемся к ноябрьским и декабрьским событиям 1985 года в Зордеве. Попробую поправить И.Николаева в изложении фактов и событий. ДШ не имела на момент "2 Зардева" огнеметов, они появились в 1986 г. перед "Комарово-I-Чикоран" и были раскиданы по заставам. На поиск "Панфиловцев" вылетело сразу 3 БГ. Из Мургаба, скорее всего, вылетели на усиление подразделения отряда, они с нами были на "1 Зардеве". По прилету в Зардев всем трем БГ были поставлены задачи. Я буду излагать только о третьей БГ, так как был в ней. Нам было приказано подняться в горы на перевал и попробовать найти и перехватить группу пленными, ну заодно, как водиться, по ходу уничтожать бандформирования. Промотавшись где-то до 13-14 часов (точно время не помню) и нихрена не обнаружив, получили приказ спускаться в долину и идти в сторону кишлаков Афридж и Ярим по пути прочесывая местность. Что и было сделано. Когда подошли к месту гибели ребят, там уже было два БГ. С собой мы привели человек 15-20 местных и сдали их на временный КП. "Панфиловцев" только начали собирать и считать. По расположению тел можно было определить, что парни "духов" недооценили. То, что "мирные декхане" руку к этой бойне приложили, было видно "издаля", не присматриваясь. Подробнее остановлюсь на засаде, а она была не одна. Параллельно было выставлено 2 или 3 засады. Командовал засадами капитан Миташок Н.Н. С ним ушла в полном составе его родная 3-я ДШЗ и добровольцы (человек 60-70).

Мы ушли в основную щель, начинавшуюся сразу за кишлаком Ярим. Поднявшись метров 500, начали выставлять "секреты" или точки в шахматном порядке вдоль тропы, и так на протяжении 150-200 метров, в центре КП. План Н.Н. Миташка сработал сразу после наступления темноты. (Я намеренно опускаю некоторые нюансы этой засады, которые Николаев расписал, как в лихом боевике, - ЭТО ДЕЛО ДШ и с ней оно останется!!!) На КП были сосредоточены немалые огневые силы и группа резерва. Крайние точки по мере появления "духов" предупреждали по рациям КП и не высовывались. В центре засады огневое прикрытие было расположено так, что человек, доходя до КП, оказывался в кольце стволов, и это не считая точек по ходу щели и по флангам засады. Шансов уйти - ноль. Первыми, если память не изменяет, "приняли" группу, поднимавшуюся в горы, человек 15-20. Дошли они до КП. - "Привет, парни! Куда прем?" Они дар речи потеряли от неожиданности. Залопотали что-то о баранах в горах, а у самих, у каждого жратвы человек на 5 и теплые вещи - наверное, всё баранам. Только этих "упаковали", крайняя точка, по направлению к перевалу, сообщила о движении. Это шли уже "духи" Юнуса. Сценарий тот же, но пришлось повозиться с ними. Это были, уже без сомнения, те, кого больше всего ждали. Вещи "Панфиловцев" говорили сами за себя. Было их человек 10. Немного погодя подошла еще одна группа, человек 5, со стороны долины. У параллельных засад тоже были перехваты. Где-то после полуночи завязалась перестрелка и всё как отрубило. Басмачи всю ночь вели себя тихо, но под утро, перед съёмом, просекли, что мы измотаны (всю ночь перед вылетом собирались, после десантирования сразу ушли на выполнение задачи, ну а что такое ночная засада, кто в ней бывал, поймет) и начались "побегушки", с такими не миндальничали, не до них было. Вот тут Николаев опять всё попутал. Мы с собой из засады привели человек 10-15. Были там и малолетки, ума у них хватило не бегать. Спустившись в кишлак и дождавшись остальные группы, стали ждать приказа на дальнейшие действия. Заодно решили поесть. Накормили и пацанов, потом отпустили. Им никто даже "леща" не врезал! ВОСТОЧНАЯ ДШМГ НИКОГДА НЕ ВОЕВАЛА С ЖЕНЩИНАМИ И ДЕТЬМИ!!!

Выдвинулись по приказу на площадку, где базировалось командование операцией. ТАМ находились остальные 2 БГ. Где-то час на отдых и вся ДШ по трем направлениям "проческу" кишлаков. Некоторые кишлаки проходили ходом, в некоторых приходилось повоевать. С нами работали ХАДовцы и вообще они решали, кому жить, а кому умирать. На сарбозов надежды не было никакой (мы на этих "защитников революции" насмотрелись на "1 Зардеве"), поэтому вся тяжесть физического и морального напряжения легла на ДШМГ. Да и в ОВГ сил еще было маловато. Насчет озлобленности могу сказать одно: "под одну гребенку и без разбору" мы никого не мели, повторяюсь - у нас были ХАДовцы. Кстати, по-русски они говорили очень хорошо, мы как это поняли, рты при них прикрыли. Да и у ДШ были с Зардевскими "духами" свои счеты. Автор статьи прошелся насчет обстрелов кишлаков и нанесения по ним РБУ (ракетно-бомбовый удар) авиацией. А вы, уважаемый, посчитали потери местных на "1 Зардеве", когда в середине и на завершающем этапе операции бои почти каждый день шли в жилых зонах (ну не хотели "духи" без боя отдавать свои владения и были они еще не пуганы). В середине декабря вернулись к Яриму. Да, нам пообещали, что здесь будет наша база. Мы уши развесили. Только много позже я понял, что это была сказка, мы построили гарнизон только для себя. Но ДШ улетает на операцию, а кто охраняет объект? Оставлять своих, нас и так мало. На мой взгляд, основное место базирования ДШМГ командованию давно было известно. А здесь и гарнизон построили и демонстрация силы. Не раз приходилось наблюдать ночные перестрелки в стороне Бахарака, а у нас было тихо. Да, под конец операции проводили домой (осень 83). Ребята, улетая, говорили, что они на нас надеются. На "2-ой Зардев" они пошли полным составом, а ведь был уже приказ. Не слышал от них никаких возмущений - "железные парни". Я до сих пор помню почти всех их поименно и до сих пор они для меня - авторитеты. Благодаря им я остался на 3-й ДШЗ как ком. БГ. Учили толково и доходчиво. Что такое лететь на операцию после своего приказа, узнал позже (как не крепись, а под ложечкой сосет, но главное, башку не потерять). Вернемся к строительству гарнизона "Ярим". Как я понял, местных сначала решили привлечь на расчистку площадей под строительство, но мы не имели опыта обращения с камнями и глиной - в это время года стены казарм плыли (ночью - мороз, днем - тепло). Вот местные за это и взялись.

То, что ДШ кидалось минами направо и налево - "бред сивой кобылы"!!! Советую прочитать воспоминания полковника Ушкалова П.Д. - КОМАНДИРА ДШМГ на сайте Восточной ДШ, там этот эпизод ясно описан. И вообще, наиболее точная информация по этой операции, хотя бы в общих чертах, как раз у Павла Дементьевича в его воспоминаниях. Периметральную оборону строили сами. Мы не лохи были - местным точки "светить". Строили без цемента. Вертушки привозили еду и боеприпасы. Сверху базу постоянно прикрывала засада одной из трех БГ. "Озлобленное и напуганное" население валом пёрло к нашему доктору Ерёменко, и вообще, тёрлось постоянно у КПП, клянча, то керосин, то какое-нибудь шмотьё. Хотелось бы у Николаева спросить, где и при каких обстоятельствах он слышал, как наши офицеры или солдаты пугали словом "Зардев" местных, и тем более вымогали что-то таким образом????!!!!! Если он знаком хоть чуть-чуть с нравами ДШ, то должен был уразуметь - мы привыкли обходиться самым малым и старались не привязывать себя к тем или иным возможностям по отношении к местному населению. И уж, если быть совсем откровенным, по мере возникновения такой необходимости у ДШ хватало всегда твердости и сил взять все, что нужно, ни у кого ничего не спрашивая и никому ничего не поясняя. Обстрелы советской территории и, соответственно, операции на Ванче были много раньше упомянутых событий. Здесь Николаев пытается подтасовать факты и события и свалить всю вину за напряженную обстановку на действия ДШ на "2 Зардеве". Номер не пройдет!!!! Если бы все было так плохо, то не было бы "1 Вардуджа", операций в КСАПО, "2 Вардуджа", а был бы "Зардев 3", а может и "Зардев 4". Улетев из "Ярима", группа никогда в Зардев больше не возвращалась, да и на Ванче больше не были, других районов хватало "по за глаза"! В Зордев, по воспоминаниям поздних призывов, летало сопровождение генерала армии Матросова, набранное из ДШ. Он вел там переговоры и инспектировал наши гарнизоны. Насчет офицера, который прятал глаза - сомневаюсь, что такой вопрос ему вообще задавался. Все вышеизложенные события из принципов морали и этики войны, нигде не афишировались и из этих же принципов (во всяком случае, при мне) участникам этой операции вопросы не задавались. Пограничники умели уважать чувства и память товарищей по оружию! В заключение хочу сказать, что эта моя писанина - не попятка оправдать наши действия, а хоть чуть-чуть разогнать туман, которого так много напустили вокруг этой операции. Обращаюсь к ВЕТЕРАНАМ ДШ, участникам тех событий. Если есть неточности, не обижайтесь и поправьте, ведь прошло 25 лет, что-то мог напутать.

P.S. "Панфиловцы" дрались, как умели. Это было видно по месту боя - РУКИ НЕ ЗАБРАЛИ. За это ДШМГ их всегда уважала. То, что не хватило опыта и выучки - не их вина. ЗЕМЛЯ ИМ ПУХОМ!!!!

Ветеран Восточной ДШМГ Никонов Александр (осень 1984-1986 г.г.)

Мне приснился однажды сон,

Что лежу я на поле брани.

Тремя пулями был сражен,

Оказалось я только ранен.

Ранен - как же теперь идти,

Вдруг дыхание перехватило.

Рядом Славик лежит в крови,

Его тоже тремя свалило.

Приподнялся, он говорит,

"Ты живой" - значит все в порядке,

Голова вот только шумит,

После двухчасовой разрядки.

Все прошло и закончился бой,

Пролетело все как приведенье.

Я наверх пополз за тобой,

Вниз взглянули лишь на мгновенье.

Девятнадцать парней лежат,

Вперемешку с убитыми духами.

Как хотели бы мы их поднять,

Чтобы дома смогли их обнять,

И отец и мать с внуками.

Но уже не обнимет их мать,

Ни отец, ни сестра и не брат.

Будут в цинковых гробах лежать,

Девятнадцать молодых ребят.

Мне приснился однажды сон,

Что мы пьем за погибших в Афгане.

Но по правде это был не сон,

Я действительно трижды ранен.