В декабре-январе 1984-85 гг. южнее Зульфагара в районе стыка трех границ государств (СССР, Иран, ДРА) проводилась крупная операция мотомангрупп ПВ вместе с афганскими пограничниками.

Из истории ММГ «Чакав»: 

Обстановка в самом г. Герате и его окрестностях вызвала необходимость проведения здесь операции афганских армейских и пограничных частей с участием наших мотомангрупп — против крупного формирования мятежников известного главаря Туран Исмаила. В ходе операции мятежники понесли потери и часть их ушла в Иран. Операция продолжалась более недели и закончилась ликвидацией основных бандформирований (части удалось скрыться в Иране), очисткой района и выставлением афганской погранкомендатуры в Карези-Ильяз.

14 декабря 1984 - началась операция в р-не горы Дашак, которая доминирует в этом р-не. После нанесения РБУ по г. Дашак, ММГ Калайи-Нау двумя группами работала вокруг горы, группам было придано усиление от ММГ Карези-Ильяз и ММГ Карабаг, а на саму гору высадили десант от Керкинской ДШМГ.

Группе, возглавляемой замполитом ММГ майором Храповым И.В., была поставлена задача выйти к к. Джушанак (около 4 километров севернее г. Дашак) . В результате несоответствия реального рельефа старым армейским картам, группа по накатанной дороге вышла на границу с Ираном, повернула обратно, и только с помощью корректировки с вертолётов вышла в заданный район, но прямого выхода к этому кишлаку для техники не нашли, пришлось выдвигаться пешим порядком. В расщелине у г. Дашак нашли схрон с 9-ю противотанковыми минами, РПГ, выстрелами к нему, винтовки и боеприпасы. Часть мин подорвали в расщелине, чтоб завалить её, чтоб могла пройти техника. Ночью боевую группу обстреляли, обошлось без потерь.

Вторая группа под командованием м-ра Бавыкина, двигаясь с другой стороны горы Дашак, также отклонилась от маршрута, т.к. указанной на карте дороги не было, выдвинулась по другой и вышла прямо на к. Чакав, где была база душманов. Поскольку была пятница, большая часть местных бандитов разошлось по своим кишлакам. Дежурные расчёты ДШК душманов появления наших тут не ждали. Группа Бавыкина сходу выбила душманов из базы, захватила несколько ДШК, различное оружие, боеприпасы, склад с продовольствием и медикаментами, имуществом. Огромный интерес вызвала захваченная документация "духов".

"Потом оказалось, что данная банда подчинялась какой-то неизвестной до этого организации иранской ориентации. Для нас было интересно, что у "духов" очень подробная бухгалтерия. По их учётам потом проверяли, что было захвачено, а что нет. Списки банды с ведомостями по выдаче оружия. Вместо росписи у большинства стояли крестики." (Из воспоминаний замполита ММГ Калайи-Нау м-ра Храпова И.В.) Для проверки документации срочно прилетели офицеры РО САПО, вся документация представляла огромный оперативный интерес и была переправлена в Ашхабад.

Окрыленные успехом они (группа Бавыкина) рванули дальше. Без предварительной разведки, по команде сверху, они пошли по накатанной дороге и вышли на к. Шаршари, где наткнулись на ещё одну базу "духов". При захвате базы был ранен в живот ряд. Радченко. Сапер ст. с-т Усик в ущелье под Чакавом снял 18 мин.

16 декабря 1984 г. - усиленной группой выдвинулись в р-н 2-й базы к к. Шаршари. После того, как прошли Чакав, попали под обстрел из гранатомётов и миномётов, шли на большой для этой местности скорости и только поэтому, ни одного попадания в технику и людей, только разрывы на склонах горы, вдоль которой шла дорога. На подходе к базе у Шаршари подорвался БТР-851, через несколько минут при спуске в речку подорвался БТР-862, ст. машины ст. л-т Смирнов, ему на правой руке оторвало пальцы и сломало руку в двух местах. Много контуженных. Начался сильный обстрел колонны. При выходе подорвался БТР-852. Под огнём, вертолётами эвакуировали раненых и контуженных.

20 декабря 1984 г.- выход ММГ Калайи-Нау в Чакав с целью выставления там постоянной заставы. На выезде из щели у Чакава подорвался БТР-806 на противотранспортной мине, оторвало колесо. Личный состав ММГ Калайи-Нау расположился в глинобитных строениях оставшихся от базы "духов", до выставления постоянного гарнизона. Начали изучать окружающую местность, проводя непродолжительные выходы. Основной проблемой пребывания там стало отсутствие в районе пресной воды. Здесь боевую группу в эти дни посетил командующий ПВ КГБ СССР генерал армии Матросов.

28 декабря 1984 г. - совместная с ДШМГ операция ММГ Калайи-Нау в р-не Шаршари. Из состава десанта Керкинской ДШМГ погиб зам. ком. боевой группы гранатометчиков с-нт МИНАКОВ Виталий Иванович, еще один боец получил ранение. При их эвакуации подорвался БТР-716, в результате подрыва двое получили ранения. Душманы ушли в Иран. Пришедшим на усиление 70 сарбозам была поставлена задача по проческе местности. Однако, пройдя всего 500 м, они расположились на привал и дальше не пошли. Боевая группа ММГ Калайи-Нау вернулась в Чакав, где она выполняла боевые задачи до замены в марте 1985. ДШМГ перебросили в Союз.

Из воспоминаний Гончарова Владимира, в 1982-84 гг. водителя БТР ММГ «Калай-нау»:

...была взята база душманов, которая располагалась сразу за ущельем, рядом с караван-сараем, где потом стояла наша объединенная группа. Машины стояли по точкам, а ДШ жили в караван-сарае. Как понимаю, затем там стояла ММГ «Чакав». База была в пещере, и большинство оттуда вывезли «духи». Но кое-что осталось - медикаменты, сигареты. «Духи», отступая, поднимались в гору. Мы штурмовали гору снизу. Затем через несколько дней взяли еще одну базу, уже непосредственно возле Ирана, возле реки Герируд. Там были в основном питание и боеприпасы. В Керкинской ДШ тогда были потери. Погиб боец, которого десантники, завернув в брезент, носили с собой несколько дней. Когда они спустились с гор, положили свой "груз" мне на машину. Это было в момент, когда на мине подорвался дехканин, ехавший на телеге с верблюдом кажется. В этой же операции был ранен Володя Радченко из-за головотяпства офицера с 1 ПЗ. Володя с Усиком и другими бойцами нашей ММГ также выбивали духов с горы.

Из воспоминаний заместителя начальника ММГ-1 Калай-Нау по политчасти майора Храпова Ивана Васильевича (1983-1985):

18. Боевая операция в районе горы Дашак.

По имеющимся у наших офицеров РО (разведотдела) данным, основная база местных бандитских формирований была расположена на горе Дашак. Гора возвышалась над окружающей местностью. И незаметно подобраться к этой базе было не возможно.

Для проведения боевой операции из СССР вертолётами перебросили часть Керкинской ДШМГ (десантно-штурмовой маневренной группы) для усиления нашей объединённой группы.

14 декабря 1984 года, началась боевая операция в районе горы Дашак. После нанесения РБУ по горе и высадки десанта три боевые группы начали работать в окрестностях горы, каждая группа по своему плану с целью охвата горы со всех сторон.

Работая у себя в провинции Бадгиз, мы не раз сталкивались с несоответствием топографических карт с реальной местностью. Ведь карты были старые, обновлялись в 60-е годы. А в горах после сильных дождей иногда за 1-2 дня меняется рельеф местности, исчезают дороги, реки меняют русла, не говоря о более длительных периодах. Небольшие кишлаки как появляются, так и исчезают достаточно быстро, особенно когда племя по тем или иным причинам снимается с места, оставляя развалины различных строений, построенных из смеси глины с сухой травой, по нашему с соломой, и переселяется в другое место, где строился другой кишлак.

В то же время, общаясь с армейскими лётчиками, приходилось видеть у них свежие снимки местности (результаты аэрофотосъёмки), где всё соответствовало реальностям сегодняшнего дня. Все попытки через наше руководство получить официально такие материалы, результатов не давали. У себя в провинции Бадгиз мы работали регулярно и местность изучали не только по картам, поэтому знали её достаточно хорошо. А в провинции Герат, где проводилась операция, местность была не знакомая, карты старые, вот и приходилось иногда блуждать, а в горах это серьёзная проблема, тем более, когда ждёшь нападения со всех сторон.

Заблудилась наша 2-я боевая группа, в составе которой был и я, практически сразу. Там, где на карте была дорога, её не было, начали искать дорогу. Достаточно быстро дорогу нашли, да не простую горную, еле видимую дорогу, как было изображено на карте, а широкую, хорошо накатанную, скорость по ней можно было держать любую. Вот мы и разогнались. ГПЗ (головная походная застава) доложила, что видит кишлак, бегущих людей с оружием. Мы искали кишлак Джушанак, у подножия горы, с целью предотвратить отход душманов с горы Дашак, и решили что это он и есть, а вооружённые люди, это душманы пытающиеся уйти от преследования. Старшему ГПЗ дали команду открыть огонь по отходящему противнику. Но, вероятно был кто-то над нами, кто уберёг нас от серьёзных неприятностей. Стрелок КПВТ на БТР немного замешкался и сразу не открыл огонь. А буквально через минуту старший ГПЗ выходит на связь и сообщает, что видит непонятную картину. Мы выезжаем на высоту и нашим глазам открывается живописная картина, от которой дух захватило. Перед нами была река, а по карте, единственная приличная река была на границе с Ираном - Герируд, хотя по нашим расчётам до границы было ещё 15-20 км. На другом берегу в кишлаке, где бегали люди с оружием и занимали боевые позиции, видна была старая крепость, а на стене крепости был размещён огромный портрет аятоллы Хомейни, лидера Ирана. Получалось, что мы вышли на границу с Ираном и чуть не организовали международный конфликт, открыв огонь по чужой территории. О сложившейся ситуации доложили командованию. Сообщили, что заблудились, предположительно вышли к кишлаку Поли-Хишти на границе с Ираном, чуть не вторглись на чужую территорию. В ответ услышали всё, что руководство о нас думает, но нам никто не поверил. По мнению руководства операцией до границы ещё не менее 15 км, и надо работать по плану, а не фантазировать. Однако мы решили не рисковать и развернувшись, поехали искать злополучный кишлак Джушанак в другом месте, рискуя навлечь на себя гнев не разобравшегося в обстановке начальства, но зато предотвратить международный скандал. Через некоторое время с помощью освободившихся после РБУ вертолётов, по их корректировке вышли на кишлак Джушанак, правда подъездов к нему не нашли, выдвинулись туда пешком, при нашем появлении люди с оружием покинули кишлак. А местное население, вероятно, ушло из кишлака давно, кишлак был пуст. Зато у г. Дашак, в одной из расщелин нашли тайник с оружием (РПК, РПГ, 4 винтовки, 9 птм, различные боеприпасы) и литературу.

Первая боевая группа тоже заблудилась, но более результативно, не имея оперативной информации, случайно вышли на базовый лагерь душманов в районе разрушенного кишлака Чакав. Ребятам сильно повезло. Была пятница, выходной для мусульман. Душманы разошлись по домам, «ушли в увольнение», оставив только охрану лагеря. Это и спасло ребят. Лагерь был хорошо укреплён, дорога, проходящая по ущелью, пристрелена и заминирована. На подходе к базе, ещё не зная о её существовании, сапёры группы, сняли 18 противотанковых мин итальянского и иранского производства. Отличился ст. сержант Усик В.В.

Лучший сапёр ММГ. У него, в процессе службы, сформировалось какое-то чутьё на возможные места минирования. Он был фанатом своего дела. Отслужив срочную службу в ММГ, Он написал рапорт на сверхсрочную службу, и попросил оставить в ММГ. Не многие решались продлить своё пребывание в Афганистане. Профессиональные знания и практические навыки Усика В.В. спасли жизнь многим ребятам ММГ и не только нашей. Два или три раза подрывался на головном БТР, будучи в составе ГПЗ, но не уходил с поля боя.

После взятия базы у к.Чакав и доклада руководителю операции, без предварительной разведки, но с согласия руководства, которому нужен был результат, группа майора Бавыкина, продолжила движение по хорошо накатанной дороге. Через некоторое время, Они вышли на расположение 2-й базы, как потом оказалось, это был район к. Шаршари. Вышли в слепую. У наших разведчиков перед операцией не было ни какой информации, ни о 1-й ни о 2-й базах. К счастью, душманы, располагавшиеся на базе, предпочли её оставить и уйти в сторону Ирана. И тут наших не ждали.

При взятии базы, обошлось без потерь. Рядовой Радченко, был ранен, его эвакуировали в г.Кушку, в госпиталь. Захватили 4-х душманов, оружие, боеприпасы, документацию, продовольствие и медикаменты. Особую ценность представляли документы. Сам Я их не видел. К моменту возвращения нашей группы в Карези-Ильяс, всю документацию забрали и вывезли офицеры РО КСАПО. Но со слов, тех кто держал эти документы в руках, по ним было можно проверять наличие оружия и боеприпасов, материальных средств и т.п. В ведомостях на получение оружия, напротив фамилий, у большинства членов банды стояли «крестики», значит, большинство было не грамотным.

На следующий день, 16 декабря, командование ОГ КСАПО, воодушевлённое первыми неожиданными успехами, срочно сформировали усиленную группу из 18 единиц бронетехники и выдвинулись по маршруту 1-й группы. Прошли район захваченной базы у кишлака Чакав, без особых проблем, а затем началась война, Мы в своей спокойной провинции и не представляли, что такое может быть. Сначала попали под миномётный огонь, затем с сопок по Нам начали стрелять из гранатомётов, каким-то чудом обошлось без прямых попаданий. Не передать наши ощущения, когда с лева по ходу движения колонны, на отвесных склонах сопок, наблюдались разрывы гранат. Только вышли из под огня гранатомётов, подорвался БТР-851. Через несколько минут, при спуске в русло речки, подорвался БТР-862, который шёл впереди нашего БТР. Много контуженных, раненных. Ст. лейтенанту Смирнову, при подрыве, оторвало пальцы на правой руке, а сама рука сломана в двух местах. Чтоб не попасть в «огневой мешок», начали выходить из под обстрела и снова подрыв, на этот раз БТР-852. Такого «тёплого» приёма Мы не ожидали. Запросили помощь, нужны были вертолёты для эвакуации, раненных и контуженных, и огневого прикрытия. Первая пара вертолётов, шедшая к Нам, попала под огонь ЗПУ, как их не сбили, трудно сказать. Они быстро набрали высоту, и вышли из под огня. После этого, вертолёты ниже не спускались, естественно, эффективность огневой поддержки с воздуха, резко снизилась. Мало того, один из залпов НУРС, пришёлся прямо по Нам, и тут Нам повезло. Прямых попаданий не было, а так как НУРСы, были кумулятивные, обошлось без последствий, от своего огня. Подошла вторая пара вертолётов, один из пары, подсел в Наше расположение, для эвакуации раненных. Начали подносить раненных, а вертолёт внезапно, не дождавшись их погрузки, улетел. На Наш запрос о причине столь странного отлёта, от экипажа получили ответ: « …на борту находится заместитель руководителя операции, он потребовал немедленно взлетать». Испугался большой начальник, за свою «шкуру». Даже раненных не взял. Потом на базе в Карези-Ильяс, этот «герой», на совещании заявил, что Мы преднамеренно посадили Его под огонь. Вероятно, Ему показалось, что Мы в это время загорали. И таких примеров, поведения отдельных руководителей, к сожалению, было достаточно. Только третья пара вертолётов подсела и забрала, раненных и контуженных. Они прилетели без начальства.

За 30 минут, Мы потеряли 3 БТР, больше 20 человек раненных и контуженных, это было ужасно. Таких потерь в Нашей ММГ, не было ни разу, за 1,5 года, Моего пребывания в ДРА.

Ребята из ДШМГ, работавшие с Нами, за сопкой, обнаружили ещё один базовый лагерь душманов. Вот в чём причина такого плотного огня и ожесточённого сопротивления со стороны противника. Кроме того Они сообщили, что видят большую реку и мост через неё. По мосту, уходят вооружённые люди. Но Нам, уже было не до преследования бандитов. И снова возник вопрос, где Мы находимся, опять заблудились?

Доложили руководителю операции, что снова вышли на границу с Ираном, другой большой реки, на карте не было. Только на границе. И опять Нам не поверили.

Один из подорвавшихся БТРов, №862, был сильно повреждён. Как правило, всю повреждённую технику эвакуировали с поля боя на базу. Но попытка эвакуировать его, т.е. буксировать, оказалась не удачной, он заваливался набок. Подрыв, был под передним мостом, справа. Оторвало редуктор, разорвало броню. После, долгих согласований с Ашхабадом, окончательное решение, вероятно принимали в Москве, получили разрешение на уничтожение этой машины. Дали команду снять с этого БТРа, всё, что можно за короткое время. Затем сапёры сложили в него почти все снятые итальянские и иранские противотанковые мины, снятые при подходе к Чакаву и Шаршари, и подорвали его. Взрыв получился очень сильным. В результате БТР разорвало, а башню отбросило на несколько десятков метров. Когда летели крупные куски брони во все стороны, была опасность, что кого-то заденет, но всё обошлось.

Два других БТРа, на буксире, утащили с собой. Вытащили на перевал за Чакавом, где и заночевали. Идти ночью, через перевал не рискнули. Вернее остановились на ночлег. О других говорить не буду. Но Меня начало «трясти», вероятно, начало сказываться нервное напряжение за целый день. Сон не шёл. Благо, что было занятие, проверять боевое охранение. Утром поднялись и почти без приключений, добрались до базы. Удалось доказать руководителям операции, что Мы снова выходили на границу с Ираном.

19. Выставление ММГ в кишлаке Чакав.

Потом мы ещё два раза ходили в этот район, вытесняя душманов в Иран, уничтожили остатки базы в Шаршари, на дороге и в русле сухой речки сняли около 20 мин. Настоящие минные поля. Местные банды не испытывали недостатка в оружии и боеприпасах. Для более эффективного контроля за данным районом Командование КСАПО приняло решение, о выставлении ещё одной ММГ в кишлаке Чакав. И не мудрствуя долго, нашу группу, прибывшую для ввода Забайкальской ММГ, Руководство ОГ округа решило направить в к. Чакав, пообещав со временем сменить. 20 декабря 1984 года сборная группа из 6 боевых машин от ММГ Калайи-Нау, 6 от ММГ Карабаг и 5 от Карези-Ильяса с 3-мя миномётами вышла в Чакав. При подходе к ущелью перед Чакавом группа остановилась, вертолёты обработали район высадки ДШМГ. После высадки десантников и закрепления их на господствующих высотах, пошла объединённая группа, тщательно проверяя дорогу на предмет минирования. И когда мы уже выходили из ущелья, подорвался БТР-806. Хорошо, что мина оказалась не большой мощности, не более 3-х кг, оторвало только колесо, и никто серьёзно не пострадал.

Расположились мы, на месте, где до нас была база душманов. Потихонечку стали закапываться в землю.

26 декабря 1984 года район проведения операции облетал Начальник ПВ КГБ СССР генерал армии Матросов. Посетил он и наше расположение. Как мы выглядели, описать трудно. Прошёл месяц, как вышли из Калайи-Нау, в грязном и частично рваном обмундировании мы выглядели живописно. Бороду, которая отросла за месяц, пришлось сбрить. На фоне Матросова мы вероятно выглядели не блестяще, если проще, как чучела. Осмотрев окружающую местность и кивнув в сторону мазанок, доставшихся нам от душманов, он сказал: «…хорошо устроились, Вам только девочек не хватает…». Вероятно, так он хотел пошутить. Нам было заявлено, что находиться в Чакаве мы будем до прихода афганского батальона, но конкретной даты не назвал. Всем объявил благодарность за ликвидацию двух баз душманов. В заключение спросил; «Есть ли вопросы?». Мы промолчали. И тут прозвучала потрясающая фраза: «Правильно, всё равно ответов на них нет». После короткого прощания он улетел. Его визит длился не более 30 минут.

Руководству операции не давало покоя наличие базы душманов у к. Шаршари на границе с Ираном. Было принято решение провести очередной рейд к Шаршари. К нам в Чакав перебросили часть Керкинской ДШМГ. Рано утром 28 декабря, ещё затемно, группы от ДШМГ пешком ушли в сторону Шаршари. Они должны были подойти к базе как можно ближе и ждать выдвижения основной группы ММГ на бронетехнике. Полковник Минин из ОГ округа долго не давал разрешения на выход основной группы. А в это время душманы вероятно обнаружили присутствие ребят из ДШМГ, начали покидать базу и убегать в сторону Ирана. Десантники не стали дожидаться выхода основной группы и начали действовать самостоятельно. Начали преследовать душманов и открыли огонь. Было уничтожено больше 10 душманов, захвачено оружие и боеприпасы, включая РПГ. К сожалению, были потери и у десантников. Один десантник был убит, а другой ранен. Только к обеду начала движение основная группа. Двигались очень осторожно. Сапёры прочёсывали все подозрительные места. До подорванного БТРа прошли спокойно, по дороге сняли 2 мины. Но когда начали выдвигаться навстречу группе с раненным, подорвался на мине новый БТР. Его пригнали к нам только 4 дня назад. В результате подрыва 1 ранен, 2-е контужены. Остальным повезло, шли пешком. Всех раненных и контуженных вертолётами эвакуировали в госпиталь, в Кушку. Дошли до Шаршари, заминировали и подорвали оставшиеся строения, отошли на 1,5 км от базы и остались ночевать. Всю ночь вели беспокоящий огонь по расположению базы.

29 декабря из Чакава к Нам пешком пришли около 70 афганских пограничников. После миномётного обстрела базы присланных сорбозов пустили на прочёску местности. Они прошли примерно 500-700 метров, сели на землю и дальше не пошли. Через некоторое время пришли обратно и доложили, что ничего не нашли. Заставлять афганцев идти снова, не было смысла. Руководство операцией, не довольное отсутствием результатов, снова оставило нас ночевать у Шаршари. Ночью душманы начали обстреливать наше расположение из миномётов. Мы ответили из своих миномётов. Утром 30 декабря получили команду сниматься и возвращаться в Чакав. До Нового 1985 года нас больше не трогали, в связи осложнением обстановки в районе Карези-Ильяс.

С 5 января начинают перебрасывать ещё заставу ДШМГ, завозят дополнительно боеприпасы. Принято решение о проведении ещё одной операции в районе Шаршари. Задача, заминировать дороги в районе Шаршари, чтоб на этом направлении не могли свободно перемещаться бандитские формирования. Душманы как будто почувствовали что-то или произошла утечка информации. 7 января, с наступлением сумерек, с сопок из-за речки начался обстрел нашего лагеря. По примерным подсчётам в обстреле лагеря были задействованы минимум 3 миномёта, безоткатное орудие, РПГ и 2 ДШК. Огонь был плотным. Мы ответили всеми имеющимися у нас средствами. Бой шёл примерно 3 часа. Потерь у нас не было. Но ощущение было неприятное, когда мины и гранаты рвались в лагере.

На 8 января запланирован выход. Но утром прилетел полковник Минин и дал указание о переносе выхода на завтра, и улетел. Утром 9 января всё было готово к выходу. Но п-к Минин в своём репертуаре долго не давал разрешение на выход. Ждали с 7 до 13 часов. В обед, наконец, пришло разрешение на выход. Офицеров у нас в группе было мало, поэтому старшим ГПЗ, пошёл я. Шли медленно, проверяли дорогу на наличие мин. Где можно было, обходили. В 15 часов были в 1-м км от бывшей базы у Шаршари. К 16 часам подошла основная группа во главе с м-ром Бавыкиным. Заняли позиции и стали ждать армейских сапёров. Но сапёры задержались, их вертолётами перебросили в Чакав только к вечеру. С сапёрами прилетел начальник полевой ОГ м-р Пухлов. Утром 10 января, м-р Пухлов с армейскими сапёрами на БТР, приехал к нам из Чакава. Они привезли с собой мины. Началось минирование всех возможных путей движения транспорта душманов. После окончания минирования группа вернулась в Чакав.

Нам придали роту афганских пограничников, численностью 50-60 человек. В перспективе в кишлаке Чакав должен быть выставлен афганский пост. Но пока все наши попытки, при проведении боевых операций и зачисток близлежащих кишлаков задействовать приданных афганских пограничников, были безрезультатны. Они под любым предлогом отказываются идти на прочёску местности. Так и работаем. Отвоёвываем территорию у бандитов, передаём афганским пограничникам, а они и не думают, самостоятельно её охранять. У афганских пограничников, приданных нам, были и свои проблемы. В частности со снабжением всем необходимым и прежде всего продовольствием. В какой-то момент продовольствие у них кончилось, командир роты обратился к нам с просьбой помочь. Мы поделились, чем могли, выделили немного консервов и сухарей. Оказалось, афганцы не привыкли к такой еде. Но другого не было. Через день прибегают к нам командир роты и его заместитель, оба в кровоподтёках. Оказалось, что их избили подчинённые. Спрашиваем, за что. С их слов, у сорбозов закончилась жевательная смесь, которую афганцы почти постоянно жуют. Эта «жвачка» помогает легко переносить все трудности, они могут простить отсутствие даже продовольствия, но не этой смеси. Как я понимаю, это какой-то лёгкий наркотик. Доложили о сложившейся ситуации в Карези-Ильяс. Через некоторое время афганцам, вертолётами перебросили продукты и свёртки с этой смесью, и всё у них успокоилось.

Наш быт упрощён до предела. Нет ничего, чтобы хоть немного напоминало нормальные условия. Но главной проблемой стало отсутствие пресной воды. Её вообще не было в районе к. Чакав. Берём солёную воду из маленькой речушки, протекающей в 1 км от расположения нашего лагеря. Она кристально чистая, но очень солёная. Если её вскипятить, то на вкус эта вода становится сладковатой. А когда остывает, то становится горько-солёной. У большинства личного состава, начались проблемы с пищеварением. В бане не мылись с момента выхода из Калайи-Нау, а это более трёх недель. На улице декабрь 1984 года. Правда, на улице пока плюсовая температура, в пределах +10. Решил показать пример в соблюдении личной гигиены. Пошёл мыться на речку. На ближайшей сопке находился дежурный пулемётный расчёт и я спокойно спустился в русло речушки. Когда стал раздеваться, была мысль постирать грязное бельё, но оно не снималось, расползалось и рвалось. Пришлось выкинуть. Начал мыться водой из речки, мыло в солёной и холодной воде не мылилось. Кое-как помылся, если это можно было назвать мытьём. Но не рискнул призывать личный состав, следовать моему примеру. Просто стал активнее требовать с начальства принять хоть какие-нибудь меры для соблюдения норм гигиены.

С средины января 1985 года нас постепенно начали отправлять в Калайи-Нау, личный состав срочной службы нужно было увольнять, а у большинства офицеров ММГ, истекали два года пребывания в ДРА. Начали прибывать офицеры и прапорщики нам на смену. После возвращения в Калайи-Нау после Чакава и Шаршари нам показалось, что мы попали в райский тихий уголок. Обстрелы города и лагеря, проводимые местные операции, были какими-то мелкими по сравнению с пережитым на границе с Ираном.

Из воспоминаний Алексеева Усмана Николаевича, в 1984-85 г. нач. ММГ Карези-Ильяз:

Хотя прошло столько времени от описываемых событий, воспоминания спокойно не читаются. Особенно о втором рейде, о событиях 16 декабря. Как вспомню тот день, мне плохо становится. Мог я тогда потерять по своей дурости целое отделение народу, и вряд ли в той суматохе спохватились бы за нас.

...что мне рассказать о том дне? Задним числом мы все умные, поэтому об организации боевого действия того дня говорить не буду. Единственное что скажу, так я в том бою участвовал как командир отделения. Моя задача изначально была в качестве наблюдателя следовать в хвосте колонны и во что не вмешиваться, смотреть и учиться у «бывалых». Помимо отделения, у меня в БТР был замполит 2-й ПЗ ст. лейтенант Игорь Христофоров. До Чакава доехали спокойно, не торопясь. По дороге впереди едущие посредством автоматных очередей и ручных гранат проверяли все строения, жгли стога из верблюжьей колючки, кидали гранаты в колодцы. Под одним стогом оказались патроны с десяток штук, во время его горения патроны взрывались и летели в разные стороны. В Чакаве «держали совет» о дальнейших действиях. Мне опять досталось место на хвосте колонны. Я не успел отъехать и километра от строений Чакава, как впереди разгорелся бой. Судя по разговорам в эфире, голова колонны заехала на минное поле и попала под засаду. Творилось что-то страшное. Описывать не буду, своими глазами не видел, но в эфире, судя по радиообменам между экипажами, была целая трагедия...

Стоять без действия, когда впереди гибли люди, было невозможно, но хвост колонны стоял. Вдруг рядом мы заметили накатанную дорогу, поднимающуюся налево в гору. Сейчас не скажу, чья идея была повернуть на эту дорогу. Я спросил по радиостанции разрешения подняться по дороге на гору и постараться прикрыть вывод колонны с минного поля и отход. В ответ я услышал: "Давай действуй или нам здесь конец".

На свой страх и риск поехали по этой дороге, поднялись на гору, очутились на оборудованном месте боевого охранения какой-то базы. Попали под сильный ружейно-пулеметный и минометный обстрел. Впереди был тупик. Воевали как могли. Снайпер мой одного душмана (быстрее всего командира какого-то - сильно руками-ногами махал, изображал «крутого») по моей команде на моих глазах уничтожил. Бой был настолько интенсивным, публика не успевала магазины заряжать. Тогда из водителя БТР сделали снаряжающего магазины. Народ пустые магазины кидал в его окоп, который находился в центре. Он снаряжал магазины и кидал обратно. Колонну от нас не было видно. Когда выходил на связь, тот же голос, который разрешил мне подняться на гору, поблагодарил меня и сказал, что колонну уже вытаскивают с минного поля.

Появились вертолеты. Попросил огневой поддержки. Они просили указать цели. Из ракетницы сделал выстрел в ту сторону, откуда по нам вели плотный огонь. Вертолетчики сказали, что это Иран, а под нами Герирут. Тогда я указал вторую цель, откуда тоже по нам вели огонь. Эта цель была предположительно между нами и колонной. После первого залпа вертолетчиков мы от этой затеи отказались, слишком было рискованно. Выходил на связь с колонной, она мне ответила, что находится на безопасном месте и мне дали разрешение вернуться и присоединиться к ней. Обратно летели сквозь пули противника и благополучно догнали колонну. Я благодарю Всевышнего и судьбу за благополучный исход боя. А ведь могли нас там захлопнуть. И попробуй оттуда выкарабкаться. Вот почему мне сейчас страшно об этом бое вспоминать. Давление зашкаливает, спокойно писать не могу...

 Выход отделения на одном БТР в тыл засады и занятие базы душманов - это тогда был чистой случайностью и моим головотяпством. О том, что так быстро доехали до границы (до Герирута), если бы не вертолетчики, я бы не знал. Если честно, и сейчас сомневаюсь, поскольку саму реку не видел и карты не было. В тот район я больше не возвращался. От нас дальше метрах в 200 в сторону Ирана на гребне горы было строение, похожее быстрее всего на скрытый пост наблюдения. То ли Игорь Христофоров, то ли кто-то один из моих солдат внёс идею подойти туда и закидать строение гранатами. Слава богу, тогда у меня ума хватило остановиться. Под сильным огнём противника с двух сторон эта идея была чреватой. Уясняя идею я понял, что в случае ранения или смерти моего храбреца я его просто не смогу без дополнительных потерь вытащить оттуда (если вытащим). Участок был открытый как поверхность стола, кругом рвались мины, огонь стрелкового оружия был прицельный.

Вот отрывок из воспоминания старшего лейтенанта (ныне полковника) Игоря Христофорова: "...Как сейчас перед глазами один из эпизодов, когда Вы дали команду нам оставаться на местах, а сами в полный рост пошли на гребень сопки. А за сопочкой душманьё. И как по вам не прикрытому они лупили из стрелкового и пули ложились вокруг Вас пощёлкивая о камни и всех их отвёл Господь. Про это я никому не говорил - либо не поверят, либо не воспримут, а что б это понять и прочувствовать - нужно там быть. Да, кстати до сего дня я вертолётчикам, побывавшим там, напоминаю про их героизмы стрельбы по своим. И тогда Господь помог чтобы ни один нурс нас не достал и все легли неподалёку и даже тот, невзорвавшийся который я хотел предъявить летунам и тот не взорвался в руках. Правда приказ Ваш до конца не выполнил - не сжёг бандитскую землянку - звыняйте. Что то не пускало, хотя в тот момент я ни о чём не думал. Но когда вы дали команду отставить, как будто, что-то отпустило".

Тогда чувства страха у меня не было, работал как учили в военном училище. Когда остановились на ночлег, всем отделением угомониться не могли: друг-другу о чём-то говорили, но никто никого не слышал, часто хохотали беспричинно. Короче, все были в стрессовом состоянии. Меня тоже трясло капитально, и... не мог утолить жажду. Как говорят алкаши "Самовар горел". Была бы возможность, глотал бы эту воду вёдрами.

Вот сейчас, через десятки лет, осмысливая те события, прихожу к чувству ужаса. Вроде бы ничего страшного тогда не случилось, но мысль... мысль того, какие последствия могли быть по твоей вине - приводит к чувству неприятного беспокойства. Греха нет, но предпосылки были...