Операция в районе Акчи с целью захвата Ашура Пахлавона летом 1986 г.
Из рассказа старшего офицера штаба КСАПО Бохана Юрия Ивановича «Полет на Мардиан» в книге «По обе стороны границы (Афганистан: 1979-1989) – М.: Граница, 1999.
«…за ходом операции следил сам начальник Пограничных войск КГБ СССР генерал армии В.А. Матросов. Это по его приказу предстояло атаковать формирование Ахмада Пахлавона, насчитывающее несколько сотен человек. Мятежники пытались завладеть стратегической инициативой во всей зоне ответственности советских пограничников в данном районе Афганистана. Действовали они всегда неожиданно, напористо, имели свою разветвленную агентуру среди местных жителей, и поэтому после каждого из нападений им удавалось уходить из-под ударов пограничников. Но в этот раз успешно сработали наши разведчики. Они определили точное местонахождение базы духов.
…Окруженные нашими подразделениями моджахеды вели огонь из-за каменных укрытий, из домов кишлака. Штурм этой базы без поддержки с воздуха мог принести немалые потери. А четкое взаимодействие наземных и воздушных сил обеспечивало верный успех операции. …Отряд же Ахмада Пахлавона был практически полностью уничтожен».
кусок карты
района проведения операции
Из воспоминаний Степнова Михаила Геннадьевича, замполита 3-й ПогЗ 1-й ММГ Меймене 47 ПогО:
«…Из Меймене мою НДШЗ перебросили в Керки. Высадили на взлетке и мы сидели, ждали, когда подойдут «Уралы», чтобы вывезти нас в ПУЦ. Переночевали на ПУЦе, на следующее утро опять загрузка в «Уралы» и выезд в аэропорт. В обед нас высаживают под Акчей. Это была операция на бандглаваря Пахлавона (по-афгански – Победитель), когда ему подсунули АК-74 с радиомаяком в прикладе. Высадились, смотрю недалеко КП. Задач никто не ставил. Даю бойцам команду занять круговую оборону и начинать окапываться. Тут кто-то прибегает и говорит, что меня вызывает на КП Рогов. Я уже был «бывалым» офицером и меня знали в Керкинском пого многие, в том числе и прибывший на должность начальника оперативной группы майор Рогов. Прихожу в какое-то здание (по афганским меркам), докладываю Рогову. Он ставит мне задачу. Мою НДШЗ на БТРах вывозят в центр блокированного кишлака, мы должны там занять круговую оборону и продержаться до утра. Мысль…, умнее не придумаешь. Начинаю понимать, что живыми нам оттуда не выбраться. А Рогов говорит, мол, продержитесь до утра, наградим всю НДШЗ. Я думал, что у него такой своеобразный юмор. Но когда нас действительно посадили на БТРы и под огнем повезли в центр кишлака, я понял, что живыми нам из него не выбраться. Везде стрельба, не поймешь, где наши стреляют, где духи. Над головой борты НУРСуются. Если судить по карте, которая у меня была, не доехали мы до предполагаемой точки не более 1 километра. Тут поступила команда – вернуться на КП (видимо кто-то сверху поменял решение). Прибыли на КП и нам поставили новую боевую задачу, более реальную. Задача - стать на блок. Сосед справа – Мардианская ММГ, еще правее – шиберганская ММГ. Сосед слева – дувалы кишлака. Как обычно, соседа нет, или он очень далеко, что его не видно. Вот тогда я впервые и единственный раз в жизни под огнем форсировал водную преграду – речку шириной метра 4–5. После форсирования водной преграды, мы нашли какой-то арык, там и оборудовали свои позиции.
На этой операции подбили 2 бензовоза из шиберганской ММГ. Они долго коптили. На этой же операции борты отНУРСовались по БМП (точно не помню, то ли по мардианской, то ли по шиберганской). Все это было у меня на глазах. На этой же операции 2 бойца с заставы Женьки Скрябина (Шиберганская ММГ) перетаскивали АГС... Потом из этой ситуации в газете «Красная Звезда» расписали героизм солдата (фамилия его Грабовенко) и доктора по фамилии Воробьев…
Эта операция была отчасти уникальной. Общий ее смысл. Перед утром пролетает вертолет с приемником, улавливающим радиомаяк и в каком кишлаке этот радиомаяк обнаружат, тот кишлак и блокируют. Я уже не помню, сколько кишлаков за ту операцию нам приходилось блокировать, но не 1 и не 2, а значительно больше. Но толку от этого не было. Пахлавон из каждого успевал уходить. Блоки были дырявые. Все не было согласовано по месту и времени. Могли в самом первом кишлаке его прижать, но опять же, в одном месте войск густо, в другом – пусто».
Из статьи Ирины Майоровой «В горах Афгана близ Амударьи»:
«Тот бой в кишлаке Акча мог стать последним для рядового Александра Шабурова и его друзей. Но сберегли военное счастье, искусство командиров и русский боевой дух. Схватка с моджахедами, коих немало случалось в Афганистане, неожиданно получила резонанс в стране и мире, прошла сюжетом по многим телеканалам. Неразорвавшаяся граната от гранатомета АГС застряла в теле молоденького пограничника. И военные хирурги, одетые в бронекостюмы, ювелирно извлекли ее, спасли жизнь 19-летнему мальчишке. Так бывает на войне. Три мотоманевренные группы пограничников блокировали кишлак Акча, сжимая кольцо вокруг банды. Но на полный блок не хватило сил. И тогда через небольшой разрыв к «духам» устремилась другая банда. Удвоенные силы душманов, перегруппировавшись, сами замкнули кольцо вокруг пограничников. Полыхали два бензовоза, горела «чайка» - БТР связи, стонали раненые ребята. А в минометной батарее Мардианской мотоманевренной группы боеприпасов оставалось на две минуты боя.
С наступлением темноты бой утих, но начался другой ад - психологический. Словно из преисподней, «духи» предлагали сдаться пограничникам. Неслась над горами Афгана ломаная русская речь, и жить молодым ребятам оставалось, может быть, считанные часы. А всего в каких-то 100 километрах к северу несла свои воды Амударья. На другом берегу, на их милой Родине, светились огоньки мирных селений, игрались свадьбы, гуляла молодежь. Творилось обыкновенное человеческое счастье, им недоступное. Обидно умирать в двадцать лет».
Из рассказа командира отделения ММГ-3 Мардиан сержанта Игоря Нападистова «Храню зеленую фуражку», книга «По обе стороны границы (Афганистан: 1979-1989) – М.: Граница, 1999.
«В боевых действиях участвовали, когда помогали основным десантно-штурмовым группам - Керкинской и Пянджской. К примеру, когда проводилась операция по уничтожению формирований у населенного пункта Акча. Блокировали его со всех сторон. Основная зона ответственности была у армейских подразделений и один участок - у нас, пограничников.
Это была моя самая первая и, может быть, поэтому самая памятная боевая операция. Я тогда впервые увидел, как действует наша авиация при бомбардировке и нанесении ракетных ударов. Такие впечатления не забываются. Бомбят где-то в центре Акчи, а мы находимся на окраине. Но вся земля под ногами содрогается как при землетрясении. Тут невольно поблагодаришь судьбу, что в данной ситуации авиация действует на нашей стороне, а не на стороне противника.
Душманы тогда предприняли попытки выйти из блокады. Мелкими группами пробовали прорваться по арыкам, в основном ночью. Но мы, как говорится, были начеку. Ночью службу несли с удвоенной бдительностью. Кстати, дисциплина у нас была гораздо лучше, чем в армейских подразделениях.
На большинстве направлений мы расставляли боевые мины направленного действия, где не хватило их - сигнальные. Если раздавался взрыв - всю мощь огня направляли в тот квадрат.
Я был командиром группы. В подчинении - снайпер, пулеметчики и так далее. Так что вооружения хватало. Так вот, раздавался взрыв, и мы вели огонь в том направлении до тех пор, пока, что называется, не надоест...»
Из воспоминаний Валиева Игоря, в 1985-86 г. наводчик БТР № 385 4-й УРПЗ «Джангали-колон» ММГ-2 «Шибирган»:
21 июля 1986 г. был дождь единственный за все лето, я водителю Володе Хмаре говорю: «Похоже по нам небо плачет». И на следующий день на операцию пошли. Заходили с восточной стороны, обстрел был сразу, но не очень сильный из стрелкового. Потом подошли к северо-востоку замыкали блок, слева Джангали-арык, справа два небольших кишлака. Как только начали проходить между Джангали и этими кишлаками посередине, «духи» начали по нам с РПГ долбить. Мы стали маневрировать и с КПВТ по Джангали. Потом я заметил, что с этих двух кишлаков тоже по нам долбят. Хмара стал восьмерки делать. Мы и еще один БТР (не помню кто) стали по трем секторам работать (все думал хоть бы в своих не попасть, и они лишь бы в нас не попали). У Джангали были арыки, по ним сарбозы убегали (много их положили). Так и бились до темноты, сарбозы гады убежали. Ночь прошла полегче, утром приехал Наумов ходил, «духов» убитых смотрел - нет ли дострелов.
…тогда в августе 1986 г. под Джангали-арык я контузию получил. Хмару, Ступакова, и сапера (не помню имя) тоже контузило вместе со мной. На Бишарыке, когда немного стихло, мы подготовили позиции и у бруствера положили ящик с гранатами Ф-1 , а "духи" ваккурат в него и попали из "безоткатки", нас всех раскидало (контузило), но никого осколками не задело, неверное Бог уберег, и до утра мы продержались... Олег сапер (не помню фамилию) призыв весна 85 г. - ему больше всех досталось, тяжелая контузия (по-моему, его комиссовали осенью 86 г.).
Виталю Грабовенко в госпиталь дня через три привезли и Мезенцева Эдика («Старый») тоже. Ему рикошетом от брони пуля 1 см над сердцем прошла, а рубашкой от пули в кадык и в шею попало. Пулю и рубашку с кадыка вытащили, а в шее оставили, сказали нельзя трогать само потихоньку выйдет тогда и вытащат. Всех в Джангали-арык. А у Витали все пузо порохом и пластиком от магазинов было забито...
Рядовой 4-й УПЗ ММГ-2 Шибирган Виталий Грабовенко получил тяжелое ранение неразорвавшейся гранатой от АГС-17. Описание хирургической операции по извлечению гранаты из тела бойца в Душанбинском пограничном госпитале тут.
Из воспоминаний Голоколосенко Александра Николаевича, в 1986-88 г. начальника штаба ММГ-2 «Шибирган»:
В августе 1986 г. я в госпитале в Душанбе лежал, Игорь Валиев хорошо знает, контузило нас под Бешарыком в Акче. Так вот прибегают ко мне ребята мангрупповские говорят: "тов. капитан, там наших привезли раненых, но вроде тяжелых нет".
Я с Витьком Грабовенко на прогулке встречался, спрашивал - как здоровье? Он говорит - все нормально, только гематома, но врачи говорят рассосется - и один рукав пижамы открыл и показал. Через некоторое время суета в госпитале какая-то, ребята ко мне пришли, говорят мешочки для песка шьем, у Витьки граната под мышкой.
А вообще эту тему хорошо знает доктор наш майор Шелыганов С.С. он был тогда на операции и первым сказал , что у него или крупный осколок, или пуля от ДШК и благодаря ему Грабовенко до госпиталя довезли. Кстати фамилия Шелыганова ни в одной публикации об этом действительно уникальном случае не упоминается...
Воспоминания Комарницкого Олега Владимировича, в 1986-87 г. старшины из взвода связи ММГ-2 «Шибирган»:
Операция под Акчей в конце июля августе 1986 года осталась в памяти рваной цепочкой событий и многое, наверное, и не вспомнил бы (фамилии), не прочитав, рассказы ребят… Подробнее здесь.
Из воспоминаний Лаврова Михаила Васильевича, в 1985-87 г. ст. л-та, командира ПТВ ММГ-2 «Шибирган»:
Эта операция запомнилась навсегда. Выехали 10 БТР, минбат кажется, 2 АГС-17. Если не путаю, то Эдика Мезенцева там же ранило. Грабовенко был прикомандирован с 4-й УРПЗ. Его покореженный автомат так и остался у меня во взводе. Писали много, Доктор за операцию получил орден и, кажется, звание. Граната не успела встать на боевой, иначе сработал бы самоликвидатор (дадо почитать ТТХ). Если бы не Шелыганов, то действительно были бы потери Ему отдельное спасибо за ребят.
Из воспоминаний Колосова Владимира Петровича, в 1985-87 г. сержант, командир отд.-я водоснабжения ИСВ ММГ-2 «Шибирган»:
На этой операции, кроме Мезенцева Эдика и Вити Грабовенко, ещё ранило нашего командира взвода л-та Ларина. Он не дозакрыл люк и с ПКТ наводчик дал очередь в люк. Его посекло осколками от пуль с головы до ног, как сидел. Ещё ранило в шею нашего водилу Андрея Бучнева. Сидел он на движках за жалюзями, пуля прилетела откуда-то сбоку. И ездили мы ещё за одним раненым, ни фамилии и с какого подразделения он - не помню, ранение было в живот. На этой операции мы на 210-м БТРе прикрывали КП.
Из сборника: «ВРЕМЯ ВЫБРАЛО НАС...». Сборник примеров героических поступков воинов-интернационалистов. Под общей ред. подполковника В. Кудрявцева. Автор-составитель капитан С. Сметанников, г. Душанбе 1988 г., 50 с.:
Передовой командный пункт подразделения войсковой части 2099, развернутый в Балхской провинции, в районе к. Сорх (прим. вероятно Сурх юго-западнее Акчи), 2 августа 1986 года подвергся нападению бандитов.
Один из снарядов безоткатного орудия прошил цистерну бензовоза. Машина быстро загорелась. Огонь, набирая силу, перебросился на соседние автомашины. Языки пламени лизнули тент ЗИЛ-131, груженого боеприпасами. Возникла опасность взрыва.
Резко, словно на стометровке, вскочил и рванулся к горящей машине водитель, рядовой Владимир Костёрин. Под огнем бандитов он вывел машину в безопасное место, где первым приступил к тушению пожара. Схватка с огнем была выиграна, взрыв предотвращен. Владимир Костёрин награжден медалью "За боевые заслуги".
... Обстрел зачался внезапно. Засвистели пули, глухо сотрясая землю, захлопали разрывы гранат.
На помощь душманам, блокированным 2 августа 1986 года в к. Акча, подошла крупная бандгруппа. Она-то и ударила по мотострелкам с тыла.
Молодой коммунист, рядовой Виктор Недайвода, отстреливался от бандитов из окопа, который он оборудовал рядом со своей машиной: бензовозом с горючим. От прямого попадания гранатой машина Виктора загорелась. Несмотря на сильный обстрел и полученную контузию мужественней воин бросился к машине. Зная, что она в любой момент может взорваться, он все же сел в кабину и запустил мотор.
Ошеломленные душманы увидели, как пылающий бензовоз сорвался с места и понесся, уходя из-под бандитских пуль. Выведя машину из зоны обстрела, мужественный водитель вступил в схватку с огнем и победил его. Спас вверенную ему технику.
Молодой коммунист, рядовой Виктор Недайвода, награжден медалью "За отвагу".
