В период с 9 по 31 марта 1987 г. проводилась операция по уничтожению бандгрупп «инженера Башира», одна из которых обстреляла реактивными снарядами класса «земля-земля» Советский районный центр г. Пяндж. В ночь с 8 на 9 марта 1987 г. мятежники бандглаваря Латифа обстреляли приграничный райцентр, но благодаря оперативным ответным действиям пограничников Пянджского погранотряда удалось быстро нанести ответный удар по местам пусков реактивных снарядов и предотвратить большие жертвы и разрушения на советской территории. По горячим следам была организована крупная операция возмездия по поиску и уничтожению пусковых установок и бандформирований, осуществивших эту дерзкую акцию.

Пограничники блокировали район обстрела, авиация десантировала десантно-штурмовые группы и во взаимодействии с наземными силами уничтожала противника. Особое мужество, героизм, братскую взаимопомощь проявили экипажи вертолетов. Так, 10 марта 1987 г. командир звена вертолетов «Ми-8» Зубко Михаил Николаевич под огнем противника осуществил высадку десанта и получил команду на эвакуацию раненых солдат. После погрузки раненых на борт вертолет был подбит выстрелом из гранатомета и загорелся. Майор М.Н. Зубко дал команду всем покинуть вертолет и, прикрывая огнем отход экипажа с ранеными, дал возможность товарищам занять выгодную позицию и удерживать ее до прилета на помощь других вертолетов. Рискуя жизнью, под сильным огнем противника экипаж подполковника А.К. Дубасова эвакуировал экипаж капитана М.Н. Зубко.

В операции по уничтожению участников провокационной акции против советских пограничников и обстрела г. Пяндж произошел такой случай. На путях отхода крупной группы душманов от нашей государственной границы был высажен десант. Вертолет капитана Н.В. Калиты для высадки десантников произвел посадку на тропе, которая перекрывала путь конной группе противника. Десантники выскочили из вертолета, и завязался бой. Противник обстрелял вертолет из гранатомета, при этом одна из гранат взорвалась в кабине. Все члены экипажа были ранены. Ведомый пары капитан А.В. Пашковский, пошел на выручку товарищей. Он произвел посадку рядом с вертолетом ведущего и с помощью десантников перетащил истекающего кровью капитана Н.В. Калиту в свой вертолет. Чтобы спасти машину, Пашковский решил лететь на предварительно проверенном вертолете Калиты. Своему правому летчику старшему лейтенанту В.Н. Шаповалову он приказал взлетать самостоятельно и прикрывать его до базового аэродрома. Взлет произвели нормально, однако бандиты успели выпустить еще две гранаты, одна из которых взорвалась в районе редукторного отсека и повредила гидросистему вертолета. Вторая, не разорвавшись, застряла в створках грузовой кабины. Капитан Пашковский, весь израненный, сумел довести поврежденную машину до аэродрома Пяндж. На аэродроме инженеры насчитали в машине более 50 пулевых и осколочных пробоин.

А вот что вспоминает об этой операции сам боевой летчик Александр Пашковский:

«В ночь на 9 марта 1987 года душманы обстреляли реактивными снарядами наш приграничный городок Пяндж. Били по больнице, но пострадали жилые здания, имелись человеческие жертвы. Дело в том, что тогда набирало силу объявленное 15 января национальное примирение, и кому-то этот процесс очень не нравился. Решили, что проще всего сорвать его обстрелом советского города, спровоцировать ответное выступление наших войск. И вот эту банду, численностью до тысячи человек, с большими потерями противостояло афганское подразделение, предстояло окружить и обезвредить. Выбрасывая десант по кругу, мы не успели замкнуть кольцо, и в оставшуюся брешь в сторону гор бросилась часть окруженных. В первую очередь – так называемые «черные вороны», а по существу смертники, которые обеспечивают проход и прикрывают отход основных сил. На них-то при посадке мы и напоролись. Серьёзная была встреча: уже потом подсчитали, что душманы оставили вдоль арыка 90 убитых и еще 41 – под развалинами дома! Только что прилетев с другого направления, я еще не знал как следует обстановку и поэтому был ведомым. Когда первая пара наших вертолетов высаживала десант, душманы внезапно открыли по ним огонь. Машина ведущего подполковника Александра Кортунова получила пробоины, но взлетела. При этом штурман и борттехник были ранены. Кортунов, обеспокоенный молчанием Калиты, своего ведомого, передает: «Что-то семнадцатый не взлетает». А Николай Калита – это мой друг, с которым мы вместе учились в Сызрани (он на год младше), а потом мы вместе же проходили переподготовку. И вот поскольку в этой карусели я оказался к нему ближе всех, а экипаж его влип в историю, из которой мужиков надо вытаскивать, я посадил вертолет между семнадцатым и «духами», которые обозначили себя стрельбой вдоль арыка и в районе дома чуть подальше, и так, чтобы душманы оказались в секторе обстрела нашего пулемета, а грузовым люком – в противоположную сторону. По центру за пулеметом у меня сидит борттехник старший лейтенант Александр Сидоренко, а справа, где блистер открывается, с автоматом летчик-штурман капитан Виктор Шаповалов, и ведут огонь. Через грузовой люк выпрыгивают 17 афганских воинов-сарбозов; кстати, в этом ожесточенном бою наши афганские друзья погибнут все до одного. Наши потери будут – 18 раненых и один погибший. Первое, что я увидал при подходе к месту высадки десанта – пылевая трасса, характерный хлопок и черный дым: это был выстрел из гранатомета по вертолету Калиты. Отлично запомнилась лошадка возле дерева, из под которого потянулась нитка трассы. Я передал вертолетам огневой поддержки: «Горбыли», давайте сюда!». Они подошли и стали обрабатывать позиции душманов. Глянул на вертолет Калиты - и пришел в ужас: винт вращается, но остекления нет, топливо бежит. Высаженный десант лежит и прикрывает головы руками, не в силах подняться. Самого командира тянут к нам его летчик-штурман и старший лейтенант Саша Сергеев и офицер из состава десанта. А их бортовой техник, старший прапорщик Анатолий Охрименко, лежит в своем черном комбинезоне под носовым колесом вертолета. И все это происходит, как в замедленной киносъемке. Уже и вокруг нашего вертолета фонтанчики, и по корпусу, будто сыплется горох. Я опять кричу в эфир: «Горбыли», не дайте им голову поднять, тут все ранены!». Смотрю, три наших МИ-24 носятся кругами, лупят по душманским позициям. Поскольку у меня самого сектор обстрела небольшой и толку с меня мало, я принимаю решение и Калиту, и Охрименко принять к себе на борт, и выскакиваю за Толей – он вроде бы отстреливается и не видит, что за ним прилетели. Подбегаю к Охрименко и вижу, что у него всё лицо в крови. И тут понимаю, что обратно в свой вертолет я его просто не дотащу: и не смогу, и не успею. Веса в нем не меньше девяноста, а во мне было меньше семидесяти. И время потеряно: душманы меня уже засекли, и сейчас нас обоих накроют. Тогда я заскакиваю в вертолет Калиты, (не понимаю, откуда силы взялись!), и вижу, что приборы не работают, гидросистема тоже. У нас есть такая хитрая система, которая снимает нагрузку от несущего винта на ручку управления. Без нее усилие на ручку передавалось бы до полутора тонн. И вот эта гидросистема не работает, а работает только дублирующая. Картину эту дополняли разбитая ручка «шаг-газа» и кровь повсюду.

- Любой ценой хочу дотянуть до речки: за нею уже наша территория. Хватило бы только топлива и гидросмеси. И выхожу…прямо на город, так что пришлось пройти над Пянджем. За ним на аэродроме сажусь не на полосу, а чуть левее, на грунт, потому что на полосе стоит МИ-24. По тормозам – а вертолет катится: тормоза не работают! А «горбыль» этот уже рядом, и я в него вот-вот врежусь винтом, то-то будет мясорубка! Выключаю двигатель, убираю коррекцию и чувствую, как вертолет кренится влево: слава Богу, левое колесо оказалось пробитым, остановился. Пронесло! Теперь давай гасить горящий подсумок, - я его еще в полете всю дорогу гасил одной рукой: другой-то за ручку управления держался! И выбросить боялся: схвачусь, а патроны стрелять начнут. Так вот, пытаюсь я погасить подсумок, а огнетушитель… да, да, как обычно, не работает! Второй – тоже! И а авиации это бывает. Хорошо, в бачке вода оказалась! Экипажу этого вертолета еще повезло: попавшая в него граната оказалась кумулятивной. Направленная струя взрыва прожгла броню и отрезала ногу командиру, повредила механизмы управления и вошла в аккумулятор, обесточив машину. Если бы винт остановился, заводиться было бы уже бесполезно. Калита потом рассказывал, что после удара хотел поставить ноги на пол, а пол провалился.

Загасив подсумок, вывожу из машины Толю Охрименко. Потом оказалось, что в нем было больше двухсот осколков – и металлических, и от остекления, я даже боялся, что он видеть не будет. Штурман вылез белый, как мел, хромает. А задрали штанину – рана. Мне потом говорили, что я тоже был белее снега. Когда прибежали доктора и забрали раненых, а летчики окружили вертолет (как это он долетел?!) я пошел застирать кровь. Думал, чужую: там в кабине все было в крови, а потом смотрю – у меня через штанину своя собственная сочится: тоже слегка зацепило, хотя когда и где – не помню, даже боли не чувствовал. Мой вертолет пригнал и посадил следом летчик-штурман капитан Шаповалов. Потом старший начальник сказал ему: «Коли ты привел его без командира, то тебе и летать на нем командиром». Подхожу я к своему вертолету, а вокруг Николая Калиты уже доктора, и уже отрезают ногу, которая висела на коже. Сам он под капельницей. Над ним врачи колдуют, я подхожу утешить, что-то говорю, не помню что, потому что у самого в области желудка сильная режущая боль. Пока вел машину, старался не обращать на нее внимания, а тут подошел крючком согнутый, и пытаюсь еще шутить, что, мол, одна нога не страшно, и все такое. Ну, шуточки у нас были своеобразные, из области черного юмора, но в такой момент только они и могли вывести человека из нервного шока. А тут приносят носилки, и Калиту надо на них уложить. Беремся втроем, и еще один за капельницу, а он грузный, здоровый. Где ноги – торчит один ботинок, жутковато! Я беру его под спину, и…вот этот момент я никогда не забуду! В полубессознательном состоянии Коля так склонил голову, так прижался небритой щекой и губами к моей руке, еще недавно такой сильный, а теперь такой беспомощный, что я… заплакал. Стыдно признаться, но слезы сами навернулись на глаза. В больницу его увезли в ту самую, по которой били душманы, только вот снаряды прошли выше. А вечером я узнал, что для Калиты нужна кровь третьей группы. Я, конечно, первый кандидат на переливание: моя группа. Позвонил в подразделение, и нашлось еще пятеро бойцов с такой же. Приезжаем в больницу, а врачи первым делом берут нашу кровь на анализ. Мы возмущаемся: да что же вы время теряете! Так положено, отвечают. Тем более, что у Николая, оказалось, не только правую ногу отрезало, повредило и левую. Там в бедре сейчас такая дырка, что палец входит. Рука вся изувечена, да еще проникающее ранение кишечника. Словом, потеря крови колоссальная. Бойцов отвели на забор крови, а меня накормили пловом, напоили крепким чаем и положили на прямое переливание. Мне могут сколько угодно говорить, что летчикам сдавать кровь не положено, она им самим нужна для боя, но когда друг на операционном столе, в критическом состоянии, тут мне никто не указ. После этого я еще летал три дня, а потом со своей раной ноги все-таки вынужден был лечь в госпиталь. Десять дней отлежал – и снова в строй».

За этот бой майор Александр Пашковский награжден орденом Ленина.

Из книги: Новиков В.С. Летчик-пограничник генерал Рохлов. Портрет на фоне границы и эпохи. - Галерия, 2014.- 400с.

из воспоминаний Липовских Александра, в 1984-86 г. ст. л-нта, зам. НЗ ММГ-3 Чахи-Аб:

 Операция после обстрела Пянджа РСами, где-то 10 марта, Чахи-абская броня совместно с Янги-калинской вышла под Маллакули, где ДШ вела тяжелый бой. Первыми состыковались с десантниками Володя Румянцев на БМП-2 и я на БТР № 770, впоследствии подорвавшемся на фугасе. Место боя десанта с бандитами представляло собой жуткое зрелище более 40 убитых (при мне собрали оружие с 38 тел бандитов - дальше наблюдать не стал, жуткая картина) на небольшой площадке и 28 пленных.

 К нашему подходу у ДШ фактически заканчивались боеприпасы, и они переходили на огонь только в целях обороны, видя выходящих в зелень до полутора сотен бандитов. Нас встретили как манну небесную, очень просили ни в коем случае не уходить интенсивно окапываясь на ночь. Густо проработали с двойки все места, к которым они имели претензии и обстановка несколько разрядилась...

 Выход к месту боя и поддержка ДШ задержался из-за того, что на подходе в 2-2,5 км подорвался головной БТР № 725 с саперами, который пришлось "бросить" на Шахраванском перекрестке, где стояла Арходжинская броня.

 ...про борт: в момент высадки в район кабины попадание гранаты РПГ, ну видимо и пулевыми попаданиями досталось, весь экипаж ранен, летчику одному с экипажа ногу потом или ампутировали или склеили уже сильно-сильно покалеченную.

 Снимок сделан фактически с окопов бандитов, откуда они огонь вели. Десант спасло видно то, что высадившиеся чуть раньше на другом борту ребята в момент стрельбы по этому уже "мели" бандюков по ходам сообщения... и с бортов пулями 12,7 мм (счетверенный на МИ-24) много порубленных было (жутко порубленных)...

В борту кроме кончиков лопастей и хвоста один пепел, автоматики скрюченные изогнутые усохшие достали, потом под грудой пепла в ящике толстом железном обнаружили штатную АКБ-12 СТ 70 (24 В - как на БТР-70, новехонькую, даже клеммы не поплавились!!!). Удивлению не было предела - использовали его потом для телевизора в казарме...

Из сборника: «ВРЕМЯ  ВЫБРАЛО  НАС...». Сборник примеров героических поступков воинов-интернационалистов. Под общей ред. подполковника В. Кудрявцева. Автор-составитель капитан С.Сметанников, г. Душанбе 1988 г., 50 с.:

10 марта 1987 года экипажи вертолетов войсковой части 2178 офицеров А. Пашковского и Н. Калиты работала в районе, где наши подразделения вели бой с крупной бандой душманов, обстрелявшей накануне ракетами советский пограничный городок Пяндж.

Прикрывая высадку десанта с воздуха, А. Пашковокий увидел, как прошила кабину стоящего на земле вертолета противотанковая граната. Вертолет Н. Калита вздрогнул и выпустил клубы дыма. Подбит! Тогда, не прекращая огня, вертолет А. Пашковского пошел на посадку. Вскоре он сел рядом с поврежденной машиной. Вместе с бортовым техником, при поддержке десантных подразделений, они перенесли тяжело раненного капитана Н. Калиту на свой борт.

Дав команду летчику-штурману самостоятельно следовать на базовый аэродром, капитан А. Пашковский поднял поврежденную машину в воздух и, выведя вертолет из опасной зоны, доставил раненых товарищей на аэродром. Боевые друзья и машины были спасены.

Капитан А. Пашковский удостоен ордена Ленина.

К ночи 10 марта 1987 года подразделение войсковой части 2033, скрытно выдвинувшись на указанный рубеж, блокировало в к. Альчин крупную банду мятежников. С утра советские и афганские воины пойдут на поиск. А пока нужно перекрыть все возможные пути выхода из "блока", не дать бандитам безнаказанно оставить разоренный и разграбленный ими кишлак.

Пулеметчик ефрейтор Николай Оленев дежурил в эту ночь на правом фланге позиции, прикрывая огнем глубокий арык, рассекающий подразделение в самом центре подготовленного им опорного пункта.

Сработавшая сигнальная мина насторожила Николая. Внимательно всмотревшись в темноту, он увидел быстро двигавшуюся по арыку группу вооруженных бандитов, пытающуюся незаметно просочиться сквозь боевые порядки отделения. Подпустив душманов на близкое расстояние, ефрейтор Н. Оленев огнем из пулемета уничтожил их.

За мужество и самоотверженность Николай Оленев награжден медалью "За отличие в охране государственной границы СССР".

Подразделение войсковой части 2099 10 марта 1987 года было десантировано в район, где окопалась крупная банда душманов, обстрелявшая ракетами советский город Пяндж.

Одну из групп, которой первой предстояло высаливаться у кишлака, возглавил политработник старший лейтенант Сергей Антонов. Бой вспыхнул сразу же, безжалостно разорвав полуденную тишину очередями автоматных и хлопками гранатометных выстрелов. Именно сюда устремились, услышавшие гул вертолетов, душманы, надеясь вырваться из кишлака до его блокирования. Но не успели. Десантники открыли ответный огонь.

В первые минуты боя Сергей Антонов получил ранение в ногу. Но, несмотря на боль, продолжал вести бой, отдавая четкие команды подчиненным. Душманы ожесточенно рвались вперед. У десантников еще появились раненые. Но никто из воинов не дрогнул. Пример замполита придавал силы. Он был там, где становилось труднее всего.

Когда Сергей Антонов получил второе ранение, бандиты уже отходили. Только тогда Антонов вышел из боя.

Отважный политработник награжден орденок Красной Звезды.

9 марта 1987 г. произошел вот такой уникальный случай. На пути отхода от нашей государственной границы крупной конной банды, которая обстреливала город Пяндж, происходила высадка десантных подразделений. Вертолет командира звена капитана Калиты Николая Васильевича, старший летчик-штурман лейтенант Сергеев А.В., первым произвел посадку с подбором площадки на тропе, которая перекрывала пути отхода противнику. Десантники быстро выскочили из вертолета, и завязался бой. Бандиты обстреляли вертолет из гранатомета, при этом одна из гранат разорвалась в его пилотской кабине. Все члены экипажа были ранены, приборы и стекла кабины были разбиты, но двигатели работали, винты вращались, пожара и дыма не было.

Ведомый пары командир вертолета Ми-8 капитан А.В. Пашковский, старший летчик-штурман старший лейтенант Шаповалов В.Н., бортовой техник  капитан Сидоренко, бортовой механик прапорщик Зиньков, прошли над вертолетом ведущего: фонарь разбит, людей не видно, винты вращаются, и пошли на посадку, на выручку товарищей. Они произвели посадку рядом с подбитым вертолетом ведущего, в 40-50 метрах от него, высадили свой десант,  который рассыпался цепью для защиты обоих вертолетов, и командир дал команду экипажу разделиться по парам: сам с Зеньковым и с пятью десантниками поползли  в подбитому вертолету, а Шаповалов и Сидоренко со второй пятеркой десантников их прикрывают, причем, первый из автомата через открытый блистер кабины вертолета, второй из носового пулемета, но находясь  в своем вертолете.

С помощью десантников перетащили истекающего кровью, с перебитыми ногами, капитана Н.В. Калиту в свой вертолет. Легко раненый лейтенант А.В. Сергеев  помог дотащить и загрузить своего командира на борт ведомого вертолета и перебежками помчался к своей искалеченной машине. Туда к тому времени подползли командир и бортмеханик пришедшего на выручку вертолета. Чтобы спасти машину Н.В. Калиты, капитан А.В. Пашковский решил  сам лететь на предварительно им осмотренном и проверенном на взлетном режиме, подбитом вертолете: без работающих приборов и радиосвязи, без остекления кабины и с неполным составом экипажа.

Своему летчику-штурману старшему лейтенанту В.Н. Шаповалову он приказал взлететь самостоятельно  и прикрыть его на взлете и в полете до базового аэродрома. Взлет парой произвели нормально, однако бандиты успели выпустить по первому взлетевшему уже вертолету капитана Пашковского еще две гранаты, одна из которых взорвалась в районе редукторного отсека и повредила основную  гидросистему вертолета. Вторая граната, не разорвавшись, застряла в створках грузовой кабины вертолета и в любой момент от вибрации могла взорваться.

Капитан А.В. Пашковский и лейтенант А.В.Сергеев, оба израненные осколками гранаты и стекла, сумели довести свою не менее израненную машину до аэродрома Пяндж, и произвести посадку без автопилота, в ручном режиме. На аэродроме инженеры насчитали в машине более 50 пулевых и осколочных пробоин. За этот подвиг по спасению экипажа и машины  капитан Александр Пашковский был награжден орденом Ленина, лейтенант Сергеев орденом Красной Звезды.

Особенно большую радость испытал старший лейтенант В.Н. Шаповалов, когда сразу же после посадки и эвакуации раненых в госпиталь, заместитель начальника войск пограничного округа по авиации полковник Евдокимов Александр Николаевич, руководивший авиацией в этой операции, сказал ему: «Раз ты привел эту машину сам, то тебе на ней  и летать командиром». Так оно в дальнейшем и было.

Все члены этих двух экипажей были награждены боевыми наградами, в том числе капитан Н.В. Калита и старший лейтенант В.Н. Шаповалов орденами Красного Знамени. Капитан Н.В. Калита  долго лечился в госпиталях. В 1988 г. он был переведен в г. Одессу. Однако полученные серьезные ранения и контузии сказались и, к сожалению, в 1995 году майор Калита Н.В. умер.

10 марта 1987 г. командир звена вертолетов майор Зубко Михаил Николаевич под огнем противника осуществил высадку десанта и получил команду с КП на эвакуацию раненых пограничников. После загрузки раненых на борт вертолет был подбит выстрелом из гранатомета и загорелся. Майор М.Н. Зубко дал команду: «Всем покинуть вертолет», доложил обстановку ведущему группы. Затем, прикрывая огнем из пулемета отход экипажа с ранеными, дал возможность товарищам отойти на безопасное расстояние, занять выгодную позицию и удерживать ее до прихода помощи. Майор М.Н. Зубко за этот боевой вылет награжден орденом Красного Знамени.

Ведущий десантной группы, командир авиационной эскадрильи Душанбинского полка подполковник Дубасов Александр Константинович, приняв доклад майора М.Н. Зубко, произвел высадку десанта из своего вертолета и, рискуя жизнью, под сильным огнем противника, произвел посадку рядом с подбитым вертолетом и эвакуировал экипаж и раненых пограничников…[24].

Подробнее об этой операции в районе кишлака Альчин 10-18 марта 1987 года в воспоминаниях бойцов Термезской ДШМГ

статья В. Окулова "Провокация на границе" в газете "Правда", апр. 1987 г.