На этой операции пограничники за один день потеряли сразу пятерых ребят:

Из сборника: «ВРЕМЯ ВЫБРАЛО НАС...». Сборник примеров героических поступков воинов-интернационалистов. Под общей ред. подполковника В. Кудрявцева. Автор-составитель капитан С.Сметанников, г. Душанбе 1988 г., 50 с.:

Предстояло блокировать один из населенных пунктов в Кундузской провинции и заставить сложить оружие укрывшуюся в нем бандгруппу Файзрахмона.

Головная машина пошла вперед. Позади осталось уже несколько десятков метров, когда в нее ударила душманская граната. БТР остановился, превратившись - неподвижную мишень. Бандиты тут же сосредоточили на нем огонь.

Подразделению, возглавляемому старшим лейтенантом Владимиром Павловым, предстояло замкнуть "блок" у к. Мулла-кули, не дать возможность устремившимся к месту разрыва бандитам уйти от неотвратимого возмездия.

Под сильный огонь противника при выдвижении попало отделение младшего сержанта Александра Товстика. Появились первые раненые. Умело и решительно командуя отделением, Александр организовал эвакуацию раненых и оказание им помощи. Сосредоточив огневые средства на флангах отделения и нанеся противнику решительное поражение, он первым вывел личный состав на указанный рубеж.

На левом фланге подразделения в бой вступило отделение младшего сержанта Андрея Астанина. Получив ранение, он продолжал руководить действиями подчиненных. Без потерь Андрей вывел отделение из-под огня бандитов и ударом во фланг отбросил противника к кишлаку. "Блок" был сомкнут. Задача успешно выполнена.

Для Александра Товстика и Андрея Астанина этот бой, 31 июля 1985 года, был первым. Они с честью выдержали испытание, одержав, может быть, самую главную в жизни победу. Оба младших командира награждены медалями "За боевые заслуги".

Бой с бандитами, в который вступили 31 июля 1985 года в районе к. Муллакули (провинция Кундуз) советские и афганские подразделения, был трудным. В седьмой раз за этот день вертолет был готов к старту. В седьмой раз экипаж капитана Виктора Еремина летел на выполнение боевого задания. В этот раз необходимо было эвакуировать раненых.

Кто мог сказать, как все обернется. А вышло не просто. Посадить вертолет на открытой, хорошо простреливаемой местности нельзя, не выполнить задачу – тоже. И многотонная машина буквально втиснулась между деревьями небольшого сада.

Последний раненый на борту, вертолет плавно уходит вверх, оставляя внизу клокочущую огнем землю... И все сразу кажется простым и обыденным. Простым, как любая работа, выполняемая мастерски, и обыденной, как повседневная готовность людей мужественной профессии к подвигу.

Из воспоминаний ст. с-та Штанько В. ком. БТР 882 ММГ-1 «Имам-Сахиб», на котором в составе десанта был Иван Осютин:

Бой завязался при подходе к кишлаку, видим много «духов», уходящих в глубь кишлака,  ведём прицельный огонь, в ходе боя занимаем позицию у дувала отдельно стоящего дома. В 50-ти метрах видна небольшая роща, дальше кишлак. Иван занял позицию в арыке недалеко от БТРа, бой на мгновение стих. Принимаю решение «зачистить» дом - беру гранаты, спрыгиваю с брони, в этот момент бьёт пулемёт - очередь проходит по броне. Иван засёк «духа» в роще - ведёт ответный огонь с АКСа, «дух» переводит стрельбу на позицию Осютина - одна из пуль попала Ване в голову, вошла в щеку - вышла в затылке… 

...после моего доклада о 200-м – Осютин - к нам на позицию прибыли ст. л-т Король С. и л-т Ватокин, в это время ст. л-т Турбовец А. докладывает о гибели Морозова Кости - выстрел из гранатомёта попадает в люк БТРа-890, люк надкалывается - смертельное ранение в голову. Турбовец получает контузию и ранение, наводчик Кочетов Коля контузию и осколочные ранения, десант - Сычёв С., Кононенко И. - ведут бой с духами. М-р Егоров приказывает ст. л-ту Королю взять опытного водителя и прибыть на позицию 890-го. Перебежками Король, я и водитель Кузнецов Сергей вышли на место. Сергей перенёс Костю в десантное отделение, не сразу, но все же завёл машину. «Духи», заметив что БТР ожил, начали вести интенсивный огонь, в последний момент Сергей успел увести машину за дувал - выстрел принял на себя угол дувала.

Из воспоминаний м-ра Егорова И.А., нач. ММГ-1 «Имам-Сахиб»:

Я - начальник 1-й воюющей ММГ КЗабПО КГБ СССР, мне есть, что сказать и вспомнить о моем хлопчике из Имам-Сахиба! Напротив эти трех тополей - арык, он был сухой, шел вдоль дороги, позиция БэТэРа ст. сержанта Штанько. Возле дороги одинокий дувал. БТР встал боком, и вдоль этих трех тополей расположилась позиция десанта. Я, на БТРе-810 находился правее (метров 150) за персиковым садом, тоже на арыке, но на том что был впереди БТРа сержанта Штанько. Со мной был мой замполит капитан Агапов Сергей Николаевич. Когда БТР (его водитель бессменный товарищ Фудар Володя) только подошел на позицию, по нам с кишлака открыли огонь, откуда было не понять. Арык высокий, башня вровень, что делать? Тогда я дал команду снять ПКТ (пулемет Калашникова танковый 7,62 мм) и коробку патронов к нему, а также мою подушку (я ездил на БТР, кто помнит подкладывал подушку, как многие, чтобы не прижечь 5-ую "точку"). Зарядил, прицелов там никаких нет и по-Чапаевски "замочил" всех кто бул поперек вашего батьки! Дуже душевно вышло, усе зараз утихло, 250 патронов с ПКТ - везде во всех странах глубоко уважают! Присели мы с Агаповым в арык, чую, что-то он меня в рукав толкает молча, я в его сторону глянул и обомлел... По арыку по нашему прошли, как-будто нас здесь и не было, две пуштунки в красном, в белых косынках, на нас полный ноль!!! У нас челюсти отпали, «вот – говорю - Агапов настоящая идеологическая стойкость»! Встряхнулись и как я писал в своих стихах... «там персики растут, цветут гранаты, а за дувалом разверзнется АД!»... Пошли мы за персиками, только стали их рвать, по рации вызов Штанько – «ранен Осютин»! Выстрелов мы не слышали, мы были метров в 80-ти от позиции, я говорю "Агапов -бегом туда"! А остальное, как в стихах, посвященных мл. сержанту Осютину. Прибежали. Все! Тишина, «духов» нет, у Осютина шея в крови, все бегают. Борты постоянно кружились в воздухе, шла очередная боевая операция. Сержант Штанько понес его к бортам, загрузили... было паршиво на душе. Я приказал набрать землю во флягу с того места, под средним тополем, а в Сахибе подготовить его Зеленую Пограничную фуражку, под всем этим впечатлением я написал ему поминальные стихи, которые все Сахибовцы знают... "Серебристый тополь".  Отправили мы посылку на Родину - матери «Груз-200». И до сих пор я ответа от нее не получил... Впоследствии у нас стал обычай: посылать фуражку и землю во фляге родным погибшего в Имам-Сахибе (Царство Им небесное, если оно там есть и лучшие места!)... «И третий тост, за наших павших мы выпьем так без лишних слов и будем жить и помнить наших родных Советских БРАТАНОВ!».

Серебристый тополь

Посвящается младшему сержанту Осютину.

Не всем дано вернуться в отчий дом,

Обнять невесту, мать,

Ступить на свой порог.

Увидеть тот закат,

Что быть последним мог.

Как тем парням, что не придут назад,

И на чужой земле

Отдавши жизнь лежат.

«Афганец» наметает пыль

И в тот арык,

Где рядом с другом был.

Внезапно с фланга обстреляли нас.

И тот арык тебя не спас.

И старшина кричал: «Неси скорей!!!»

И кровь твоя омыла корни тополей

И треск очередей не заглушили боль

В сердцах ребят, что билися с тобою.

И на руках ты умирал,

С последним вздохом мать свою позвал.

Скупые слёзы лились по щекам,

Сержант Штанько понёс тебя к бортам.

Растут три тополя у края кишлака.

Звезда насечена чуть выше арыка,

На среднем, под которым ты упал,

Сражённый пулей наповал,

И в памяти друзей ты так стоишь,

Как тополь серебристый и молчишь.

Майор Егоров.

...При выходе на операцию в Муллакули не хватало водителя на 3-й ПЗ. Замена не пришла, взять было негде. До Приказа оставалось 2 Дня! - Два Дня! И я лично ПОПРОСИЛ Костю! Он сказал «товарищ майор, я поведу БТР»! Я не собираюсь ни перед кем оправдываться! Я, командир! И я веду вас в бой! Группировкой воск командовал нач. опергруппы отряда подполковник Царенко. Муллакули мы обхватили в кольцо быстро, там была хорошая дорога. БТРы 890 и 810 стояли на северной стороне кишлака, обстрелов не было. Около 12.00 Царенко, проезжая на своем БТР (Артходжа?), дал команду мне "сжижайся". Я не хохол, как понимать"сжижайся"? В Боевом Уставе такой команды нет! Я понял – «сближайся». До кишлака было вначале около 500 м и РПГ "взять" БТР не сможет... А когда БТР-890 стал сближаться с кишлаком, перед ним с чека рвануло человек 10 басмачей и ринулись по улице в кишлак! 890-й БТР - за ними! На ходу ст. лейтенант Турбовец Александр взял за шиворот 2-х басмачей и посадил их к себе на броню, вместе с оружием. Они от страха просто охерели! Но впереди улица шла на сужение и впереди арык и тупик (а кто знал?). И там находился основной костяк банды, около 50 человек. Началась стрельба из стрелкового оружия и РПГ в упор - "кинжальный огонь"! Выстрел из РПГ попадает в средний триплекс водителя, пробивает броню, рассекает Костю по позвоночнику пополам, режет спинку сиденья и уходит в пол... «Помогите нас подбили»! «Я 26-й, кто это»? «Я – Турбовец - подбили...». По радиостанции – «нач. ПЗ Король, взять водителя и бегом на позицию «Крошки 890» - Вперед!». Сам на БТРе 810 подошел сзади к 890-му. «Прикрыть, цеплять трос, десант - к Бою»! И вот тут и знаменитый клич 1-й ММГ «Макар – МОЧИ». И пулеметчик 1-й ПЗ Юра Макаров стал из своего ПКС "мочить" всех на арыке. Я залез в 890-й, Костя лежал на руле, страшно было смотреть, крови почти не было, струя РПГ все "запекла", но страшно было смотреть на позвоночник: БЕЛЫЙ - просто белый (я никогда человеческих костей не видел!). Картина не для слабонервных! У Турбовца осколок рассек лоб, кровь залила лицо, бушлат, он ослеп, ничего не видел. 810-й БТР, дергая, вырвал его с дувала, оттащили к дороге... вертолет, отправка, перегруппировка, и снова в БОЙ! А ночью еще «сюрприз»! Минбат напротив, "сжижавсись" (Артходжа, ММГ-3), увидели передвижение кого-то ночью, и бабахнули... по нашей позиции 1-й ПЗ. Мина падает за БМП и осколок попадает сидящему с биноклем нашему бойцу под левую лопатку и вылетает спереди, но там же сердце!!! До утра «бортов» нет по ночам, что-то не летали. Все думали точно, не дотянет... Утром увезли и хлопчик - Живой! Мама родная родила его так, сердце дала с правой стороны!

Два дня до приказа! Не хватило 48 часов! И Все... ВСЕ!!!

Константин

Посвящается Константину Морозову.

Пришёл приказ: в запас

Уволить тех, кто срок закончил – не для всех.

Есть совесть, честь и доброта

Понятия простые, но твоя – особая была.

В Афганистане, выполняя долг,

Ты жизнь отдал вот за таких, как сам,

Рванул рычаг бронетранспортёра,

Там, где бой гремел,

И банда не прошла,

Её прижали у села,

По ихнему - кишлак Муллакули.

«Макар, мочи!» кричал сосед.

Заняв арык, мы не ушли,

Но мы не знали, сколько бед

Родным и близким принесли.

Ребят моих к бортам несли,

И трудно боль ту передать,

Кто не испытывал, то не понять

Потерю друга своего,

НАВЕЧНО В ПАМЯТИ

У тех, кто знал его.

Майор Егоров (к. Муллакули)

Из газеты «Граница России» №6 (788), 9-15 февраля 2011, стр. 8:

«Прошу партийную организацию…»

Сергей Павлов

Рассказать о своём однополчанине Косте Морозове хотелось ещё в то время, когда был в Афганистане. Но боевая деятельность подразделения не позволяла спокойно и сосредоточенно обдумать этот материал и написать о нём. Костя был простым парнем, воспитанным своей средой и временем. Он понимал, что такое долг. Тот долг, который выполнили тысячи солдат и офицеров на земле Афганистана.

…Впервые я встретился с ним на операции в районе предгорья, где удалось блокировать крупное бандформирование. Выполняя задачу, машина Кости подорвалась на мине, были повреждены два задних моста и предстоял серьёзный ремонт в полевых условиях. Кроме Морозова получили контузию старший лейтенант И. Науменко и рядовой В.Вовк, но никто не покинул боевых порядков батальона, и они сумели восстановить повреждённую машину. Вскоре меня перевели на тот участок блокирования, где находился Костя. Он обратил на себя внимание тем, что никогда не унывал, даже утомлённый работами, стремился помочь ребятам в несении боевого дежурства. Затем какое-то время мы с ним не виделись. Наша боевая жизнь не позволяла засиживаться на одном месте, а Костя в это время проходил курс лечения в госпитале после контузии.

И вот началась очередная операция. Как действовал Костя в этом бою, я не знаю, меня не было с ним рядом. Но думаю, что успешно – и на этот раз он выиграл единоборство с опасностью. Вообще, Морозов умел многое: быстро находить выгодную позицию, бронёй прикрыть десант, выиграть дуэль с гранатомётчиками.

После боя Костя нашёл меня: «Товарищ старший лейтенант, вы мне рекомендацию для вступления в партию можете дать?» Не стану подробно передавать весь наш разговор, да и дословно его уже не помню. Но говорили о многом, тем более что в стране начались серьёзные изменения. Всё это волновало Костю. Потом он спросил: «Вы мне поможете написать заявление?» «Костя, попробуй сам, - ответил я. – Ты недавно вышел из боя – тебе не надо объяснять, какие качества здесь ценятся. Вот и изложи свои мотивы. Хорошо? А начни обычно: «Прошу партийную организацию…»

Ему надо было идти в подразделение, и мы попрощались. И конечно, не знали, что больше уже никогда не увидимся. Договорились, что на днях проведём заседание партийного бюро, на которое пригласим и его.

Обстановка к вечеру изменилась, потребовалось срочно овладеть перевалом, для того чтобы успешно в дальнейшем вести борьбу с «духами» в этом районе. Для выполнения боевой задачи были задействованы подразделения старшего лейтенанта А. Турбовца и лейтенанта А. Редько. А водителем у Саши Турбовца был Костя, и его машина снова ушла на операцию.

После выполнения этого задания события развивались стремительно. Благодаря успешному манёвру подразделений, «духи» были блокированы в кишлаке, но сдаваться не хотели. Атаки афганских подразделений не принесли желаемых результатов. Тогда-то и ввели в бой десантников. После короткого огневого налёта застава пошла в атаку. Кишлак ощетинился плотным огнём. «Духи» понимали, что они окружены, до темноты ещё долго, и поэтому оборонялись с ожесточённостью обречённых. Десантники, преодолев под огнём рисовые чеки, захватили первые постройки кишлака. Дальнейшее их продвижение было приостановлено. Бандиты понимали, что здесь решается их участь. В этот момент машина старшего лейтенанта А. Турбовца поддержала атаку десантников. БТР молниеносно преодолел несколько арыков, занял позицию, и экипаж открыл огонь по противнику. Бандиты сразу же предприняли попытку поджечь БТР. Несколько раз гранаты с визгом проносились мимо машины, но Костя умело маневрировал и выводил БТР из-под прицельного огня. Атака набрала новую силу, в рядах бандитов началась паника. БТР стал продвигаться вперёд по узкой улочке кишлака. Ещё немного… и десантники ворвутся в опорный пункт противника. Они уже обходили его справа, и бандиты стали отходить.

Главарь банды Фазырахмон понял, что его банде грозит полный разгром. В злобе он схватил РПГ и выстрелил. Этот выстрел оказался точен. Граната попала прямо под люк водителя. Огонь, дым наполнили боевое отделение. Костя был смертельно ранен. Остальные члены экипажа также получили ранения. Истекая кровью, Морозов сумел найти в себе силы включить заднюю передачу и отвести машину в укрытие от новых выстрелов. Уже потом его оттащили в боевой отсек, на место водителя сел В. Сазонов, а место наводчика занял А. Турбовец. На помощь к ним спешили лейтенант С. Король с водителем В. Кузнецовым. К вечеру тяжёлый бой закончился. Кишлак был очищен от бандитов.

Когда отправляли Костины вещи домой, вспомнилось, что он так и не успел написать свое заявление. Слова «Прошу партийную организацию…» он дописал своим делом, доказал, что мог по праву носить звание коммуниста.

…Не претендую на художественность написанного и предельно точное изложение подробностей тех событий. Описал так, как это осталось в моей памяти. Но убеждён: нам, выжившим, надо вспомнить и рассказать обо всех тех, кто сложил голову на чужой земле.

Из воспоминаний Одерий Александра, бойца 1-й ПЗ ММГ-1 «Имам-Сахиб»:

31.07.1985 г. Пархоменко Александр Анатольевич, год рождения 1966, с 1-й ПЗ Имам-Сахиба, погиб в к. Муллакули.

Из воспоминаний Одерия Саши (он был ранен в этом бою 5 осколочных, некоторые носит и посей день) из 50-ти человек НДШПЗ в строю осталось 29. Пархоменко Саня был смертельно ранен, видимо снайпером, в горло, перебегая дорогу в кишлаке. С ним был санинструктор Рева Сергей, Сергей успел перебежать, а в Саню попали. Со слов Сергея он пробежал ещё метров 5. Наше ДШ тогда прилетело нам помощь.

...почему не вспоминаете о нашем внештатном ДШ? Ведь это мы тогда выбивали басмоту, чтобы подойти и забрать БТР-890 и ребят. И нас тогда накрыли так, что в строю осталось 29 человек из 50!!! И Пархоменко Александр ПОГИБ, Товстик Александр, и я - тяжелое ранение, остальные с легкими ранениями и контузиями. И «Макар Мочи» - это как раз у нас в ДШ и кричали тогда (когда в арыке раненых полно лежало)! А когда мы с Товстиком лежали в гражданской больнице в Мед. городке в Душанбе, прооперированные и недвижимые, сюда привезли еще одного (тяжелого) раненого, и как оказалось это и был наш Сахибский - Мужиченко Александр. Мы с ним с 1-й ПЗ. Да, врачи тогда сами оторопели - с таким ранением и живой!? Как оказалось при обследовании - сердце с правой стороны. А ведь у него (Мужиченка А.) родился сын в апреле месяце 1985 года, но его (наше командование) даже в отпуск не отпустили! И по поводу операции под Халкояром (между солдатами называли "Возмездие"), - это было в апреле 1985 г. Салов Павел погиб тогда же на Тулуканской колонне, тоже из РПГ попали, Он на БТРе был... и у него в позвоночнике дырку вырвало!

 

Из воспоминаний м-ра Егорова И.А., нач. ММГ-1 «Имам-Сахиб»:

...когда проводили операцию в Муллакулях, задачу ММГ я получил от подполковника Царенко только на блоке. С какими частями я взаимодействую, их стыки, сигналы оповещения и взаимодействия, в том числе ночью, опознавание своих войск, способы связи с вертолетами, порядок отправки раненных - ничего не было сказано, все от балды и по-"Чапаевски"- Вперед и всех "порвем"... У меня уже тогда нервов на все и зла не хватало, по рации и знакомым голосам можно было определить кто и где. Не надо было лезть грудью на этот арык и басмачей, сначала надо ударить бортами, но они мне не подчинялись, разведданных никто не представлял, о присутствии дшмг понятия никто не имел! А тем более о потерях. Когда был нач. опергруппы ПО майор Степанов - утром в 8.00, 14.00,и 22.00 я ему докладывал по обстановке и все проблемы. Он ставил мне задачи, доводил информацию о потерях (груз-200), потери противника, кто, где и, что потом... С Царенко полный мрак, ясно только, как он говорил - "Егоров, я тебе объявляю выговор!" - и это в прямом эфире на весь Афган! Наверное, тогда я был у всех на слуху! За этот разговор Главная Станция КГБ (девушка) предупредила: «Товарищи офицеры, если будете говорить открытым текстом, я вас заглушу»!

Поэтому в таком "бардаке" воевать нормально было не возможно...