Полковник запаса Шевелев Виктор Михайлович родился в Смоленске в 1932 г. В 1952 г. поступил в Калининградское погранучилище. До 1962 г. - заместитель начальника заставы по политчасти Ленинаканского погранотряда. 1973-1976 гг. - начальник политотдела Отдельного Арктического погранотряда. С января 1977 г. -заместитель начальника политотдела КСАПО, заместитель по политчасти начальника ОВО в Душанбе. С января 1980 г. по апрель 1983 г. - заместитель начальника оперативной группы по руководству боевыми действиями погранвойск в Афганистане. 1983 - 1986 гг. - советник политкомиссара погранвойск Народной Республики Мозамбик. 1986 - 1987 гг. - старший инспектор политуправления погранвойск. 1987-1988 гг. - советник начальника политотдела Особой погранбригады в Хосте. В 1988 г. уволен в запас. Награжден орденами Красной Звезды и «За службу Родине в Вооруженных силах» 3-й степени, орденом ДРА «Красное Знамя», многими медалями.

    Километрах в двадцати от Нусая, вниз по течению р. Пяндж находился афганский кишлак. Кишлак Джорф. Здесь мне довелось впервые в жизни увидеть настоящий бой. Увидеть, как в каких-то пятидесяти метрах от тебя погибают люди, убедиться в страшных последствиях паники, увидеть слезы побежденных и зверства победителей.. Высадка нашего сводного отряда в Нусай вселила уверенность в действия погранкомиссара и командира роты. Они решили уничтожить банду, которая засела в Джорфе и терроризировала всю округу. Замысел предстоящей операции осуществлялся стремительно. Была создана довольно многочисленная группа ополченцев. Как для ополченцев, так и для роты сарбозов, нами было доставлено достаточное количество вооружения, боеприпасов, снаряжения. План учитывал то обстоятельство, что наш отряд полностью обеспечит безопасность Нусая. Рота солдат и ополченцы по нашей территории будут переброшены в район предстоящего боя и там переправлены через Пяндж в непосредственной близости от Джорфа. Нападение на банду произойдет в предрассветное время. Специально подобранные группы должны уничтожить боевое охранение и обеспечить внезапное нападение. Все необходимые сведения о противнике наши разведчики передали афганцам. Об инициативе афганской стороны было доложено в Москву. Оттуда приказано оказывать всяческую помощь, но в бой не ввязываться. Наши друзья рассчитывали на огневую поддержку, но приказ есть приказ. Их пришлось предупредить об этом. В ночь перед боем полковники Н.И. Кулаков, А.В. Фетисов и я на двух БТРах выехали к месту предстоящих событий. Такое патрулирование вдоль границы было обычным явлением и не могло вызвать каких-либо подозрений у душманов. Темнота, дорога предельно узкая. На одном из поворотов всегда уравновешенный Александр Васильевич Фетисов вдруг резко скомандовал водителю: «Тормози! Руль правее!» И потом уже спокойно: «Не торопись, сынок. Не волнуйся и на полковников внимания не обращай. Веди машину нормально». Когда мы прибыли на место и встали на боевую позицию у берега реки, Фетисов обратился ко мне: «А знаешь, ведь сейчас чуть не сорвались в. пропасть. Еще немного, и загудели бы вниз. А там метров сорок. Дурной поворот!» Не знали мы тогда, что через несколько недель этот «дурной поворот» принесет большое горе. А сегодня - тишина необыкновенная. Там, за рекой - Джорф. Ни огонька, ни звука, только Пяндж стремительно катит свои воды в гранитном желобе. Кощунственно нарушать этот удивительно чистый первозданный покой. Но проходит сорок минут. Мы знаем, что на том берегу боевые группы уже подошли к окраинам кишлака с двух сторон. Еще пятнадцать минут. Тихо. Уже должны быть ликвидированы охранение и пулеметный расчет на скале, нависшей над Джорфом. Солдаты и ополченцы должны уже войти в кишлак. И вот грохнул первый выстрел, резанула пулеметная очередь. Бой закипел в центре. Значит, все идет по плану, достигнуто основное - внезапность. Взошло солнце, и мы видим, как мелькают среди домов фигуры солдат. Надо развивать успех. Но что это? Многие ополченцы прячутся за дувалами, топчутся на месте. Решительные действия военных не находят поддержки. Душманы открыли ответный огонь. Упал один солдат, второй... И, быть может, солдаты добились бы победы. Но начали пятиться, а потом побежали ополченцы. Побежали, даже не пытаясь отстреливаться. Картина страшная. Обезумевшие от страха люди не давали себе отчета в собственных действиях. Они бежали, как табун диких животных, спасаясь от стаи хищников. Ужас, охвативший их, сделал свое жестокое дело: они были совершенно беззащитны. А хищники шли следом. Среди преследователей выделялся один в полосатом халате. Он помимо винтовки держал в руках какой-то половик. Останавливался, бросал на землю подстилку, ложился, и, не спеша прицеливаясь, стрелял. И кто-то из убегавших падал. Ах, как надо было бы сейчас прикрыть огнем отступающих! Из соседнего БТРа подбежал заместитель начальника заставы лейтенант Урванцев. Обращаясь сразу ко всем нам, спросил: «Разрешите, я из снайперской?» Молодец молодой офицер! Знали, что стрелок, кандидат в мастера спорта не подведет. Сказать: «Да, разрешаю!» - вроде бы значило нарушить приказ. Поэтому просто: «Давай!» Первым завалился тот, с подстилкой, затем выбежавший из-за дувала пулеметчик. Потом еще, еще... Звуки выстрелов снайпера сливались с грохотом боя. Ополченцы и отходившие солдаты были спасены. Об этом они даже не подозревали. Километрах в трех от Джорфа остановились. Перевязали раны. Кто-то утирал слезы обиды, жалости, страха. Долго шумели. Оглядываясь в нашу сторону, жестикулировали, что-то возбужденно говорили. Осуждали! Ведь огонь двух БТРов мог решить исход боя. Но... Общие потери в неудачном бою - пятнадцать человек. Трупы погибших еще долго лежали на берегу реки. И там же на следующий день душманы жестоко зарезали еще несколько жителей. Тех, кто чем-то помог наступавшим. Таков страшный финал этого первого боя у границы, свидетелями которого нам пришлось быть.

    Джорф памятен еще одной трагедией. Произошла она приблизительно через месяц. 13 февраля бой по уничтожению этого гнезда прошел успешно. Группа капитана Ивана Власенко на двух бронемашинах переправилась через Пяндж и, взаимодействуя с афганскими солдатами и ополченцами, разгромила мятежников. Остатки разбитой группы обратились в бегство. После выполнения задания пограничники вернулись на нашу сторону. Закончилась тяжелая боевая работа, опасность позади, постепенно исчезало напряжение боя. Через час, полтора можно будет привести себя в порядок, отдохнуть. Экипажи с десантом двигались по той самой дороге «с дурными поворотами». И вдруг один из БТРов начал сползать к краю пропасти, колеса зависли над пустотой, и бронированная громада с сидящими в ней людьми рухнула вниз. Онемевшие от неожиданности и ужаса очевидцы видели, как БТР, пролетев десяток метров, с грохотом ударился о выступ скалы, перевернулся и, подняв столб воды, камнем ушел в глубину. Все замерло, только шедший впереди БТР продолжал не торопясь двигаться по дороге. Через несколько секунд на поверхности воды показался человек. Течением его прибило к берегу. Это был водитель погибшей машины. Обезумевший от ужаса, не произнося ни слова, солдат плакал. Он, в состоянии нервного шока, молчал еще долго. Через несколько дней погибших, среди которых было и тело Ивана Ивановича Власенко, подняли водолазы. Капитан так и не увидел своего новорожденного сына. Так для нас, пограничников, началась эта продолжительная война, которая принесла боль потерь и горечь осознания того, что все жертвы, кровь, слезы, страдания были напрасны...

    На пограничной заставе "Нульванд" установлен памятник - башня БТРа с бортовым номером 110 и надпись "Вечная слава погибшим при выполнении специальных задач Родины".

Из воспоминаний участника операции, бойца заставы «Ванч» Хорогского погранотряда Хомяк В.Н.:

Я тоже был участник тех событий 13 февраля 80 года, возвращались из-за речки. Народу было много, и расположиться было негде, пошел на этот БТР, заглянул внутрь - все забито боекомплектом. Помню - командир был там, с ним рядом переводчик был и еще кто-то из солдат, мне места не оказалось. Поносов (кажись он) сидел на броне, пошел искать место дальше - забрался на Урал. Дорога узкая, заковыристая, уже темнело. Выехали. По дороге БТР обвалил край и ушел с обрыва в речку. Тот, кто сидел на броне - погиб на верху - через него перевернулся БТР. Остальные улетели в воду. БТР сразу утонул. Через некоторое время вынырнул водитель на БТР-овском колесе. Течение подхватило, доставали все, выстроившись в цепь. Вытащили с колесом - он был в шоке, отпоили водкой. БТР доставали потом без нас, через какое-то время возвращались - отдали почести салютом.

    На фото звездочкой обозначено место гибели экипажа капитана Власенко:

Фото из личного архива В. ШЕВЕЛЕВА

Из воспоминаний Шутова Юрия Николаевича (в 1979-80 гг. НЗ 1-й ПЗ «Нульванд» Хорогского ПогО):

В начале февраля на правом фланге участка заставы, в районе местечка Рогак (старая погранзастава) подразделение пограничников при помощи плавсредств и вертолетов переправилось на афганскую территорию и закрепилось в кишлаке Убагн, где позднее был оборудован советский гарнизон.

На заставу начала прибывать бронетехника, также прибыли минометная батарея и машины с различными грузами, появились специалисты связи, саперы; завозились боеприпасы, продовольствие, различное имущество. На заставе практически постоянно находилось начальство всех уровней. Активно работали офицеры разведотдела. Я уже знал, что готовится и в ближайшие дни будет проведена операция по освобождению кишлака Джорф от мятежников.

Вечером 10 февраля 1980 года я получил шифрованную телеграмму, в которой мне ставилась боевая задача: в течение суток подготовить (соответственно вооружить, экипировать, обеспечить средствами связи и переправы) группу в 15 пограничников из числа личного состава заставы и быть готовым в день «Х» в ночное время переправиться на афганскую территорию. Следовало выдвинуться в район хребта, нависающего над кишлаком Джорф, и затем поддержать переправу и боевые действия наших подразделений по ликвидации мятежников в кишлаке Джорф. Возглавить группу приказали мне. Я немедленно приступил к выполнению поставленной задачи, но через сутки поступила команда отставить подготовку.

Тем временем на заставу продолжали прибывать пограничные подразделения ММГ Ошского пограничного отряда Восточного пограничного округа. Начало боевой операции было назначено на 13 февраля 1980 года.

Мятежники, по всей видимости, начали догадываться об этом – участилось их передвижение между кишлаками Зангирья и Джорф.

13 февраля рано утром заместитель коменданта 1-й погранкомендатуры по разведке майор Хикмат Ассадулаев в районе стыка со 2-й пограничной заставой остановил на сопредельной территории бандгруппу численностью 10–15 человек и вступил с ними в переговоры. Основной целью было склонить мятежников к прекращению террора и освобождению занимаемой территории. Переговоры провалились: в какой-то момент бандиты перешли на брань, а следом открыли огонь. Только хорошая реакция позволила Ассадулаеву и его помощнику укрыться за камнями, что и спасло им жизнь. Водитель Сергей Мельниченко находился на некотором отдалении и вел наблюдение в бинокль. С началом стрельбы он бросился к машине за автоматом. Схватив оружие, попытался укрыться, но в этот момент две пули из пулемета попали ему в грудь. Сергей Мельниченко умер на месте. Позднее личность пулеметчика, жителя кишлака Джорф, установили – он был захвачен и уничтожен.

Во время описанных событий на заставе находился командующий Среднеазиатским пограничным округом генерал-майор И.Г. Карпов – проверял готовность к операции по противодействию мятежникам. Выслушав доклад о происшествии и гибели солдата, он сказал с большой горечью: «…Ну, вот и открыли скорбный список потерь на этой войне…».

Вскоре подразделения Ошской ММГ начали выдвижение в район кишлака Джорф. Для поддержки были задействованы несколько БТРов; два из них переправились через горную часть реки Пяндж для огневой поддержки, что в сложнейших условиях – угрозы со стороны противника, сильном течении и отсутствии информации о состоянии береговой полосы на сопредельной территории – можно было считать «высшим пилотажем». Боевую задачу пограничники выполнили, сопротивление мятежников подавили. Их боевая работа хорошо была видна с нашей территории, к тому же наше войсковое наблюдение помогало проведению операции. В результате часть бандитов была уничтожена, часть взята в плен, остальные бежали из населенного пункта. С нашей стороны погибших не было, несколько военнослужащих получили ранения. Часть пленных мятежников была оставлена под охраной в кишлаке Джорф, а 12 наиболее отъявленных бандитов позже переправлены на советскую территорию. Их я поместил на заставе, в помещении питомника для служебных собак, других мест просто не было. Среди задержанных были прошедшие обучение в лагерях Пакистана боевики и подросток лет четырнадцати. Выяснилось, что он лично участвовал в казнях: им было обезглавлено более 15 человек.

После боя один БТР заглох; пришлось оставить его в кишлаке под охраной военнослужащих ДРА, предварительно сняв вооружение и забрав боеприпасы. Водителем сломавшегося БТРа был ефрейтор Сергей Поносов. Он пересел в другой БТР, который в составе остальных сил был готов к переправе на советскую территорию… Переправа прошла благополучно. Затем колонна выдвинулась к погранзаставе. Маршрут короткий, не более километра, но сложный – узкая дорога и непосредственно перед заставой авринг. Именно здесь и произошла беда: в наступившей темноте, на одном из поворотов, БТР сорвался в пропасть и упал в Пяндж. Это произошло на моих глазах: грохот, сноп искр и глухой, тяжелый удар о воду. Приступили к поиску пострадавших. Вверх полетели осветительные ракеты. Я распорядился усилить освещение местности сигнальными патронами с территории заставы. Водителю БТРа удалось спастись – он выплыл на оторвавшемся колесе; Сергея Поносова, полураздавленного, нашли на берегу. Он погиб. Погибли и остальные, оставшиеся в БТРе, в том числе начальник 1-й погранзаставы ММГ капитан И.И. Власенко.

Бронетранспортер был поднят из реки только через несколько дней: по причине нелетной погоды водолазов из Душанбе не смогли сразу доставить на место трагедии…

Уже 15–16 февраля силами Ошской ММГ и резерва Хорогского погранотряда были проведены боевые операции в районе кишлака Зангирья и прилегающей местности, в результате которых приграничная зона на сопредельной территории в основном была освобождена от мятежников. Всех пленных на вертолете отправили в Кабул для разбирательств и последующего привлечения к ответственности. Однако позднее стало известно, что большинство тех мятежников возвратились и вновь влились в состав бандгрупп.

А башню упавшего БТРа мы использовали для памятника, который своими силами возвели на заставе. Перед этим я обращался к командованию отряда с предложением установить памятник погибшим пограничникам, но, хотя идею всецело одобрили, дальше разговоров дело не пошло. А вот солдаты меня полностью поддержали – в том числе и своим трудом. Основные сложности были с приобретением цемента, мы объехали все кишлаки, просили помочь. Когда люди узнавали, что это нужно для памятника, не отказывали и давали, кто сколько может – даже по килограмму и то приносили. Весь необходимый остальной материал мы также нашли сами. Идея проекта и слова «Вечная память погибшим при выполнении специальных задач Родины» (тогда еще не говорили про интернациональный долг) были мои. Герб на стеле, грани памятника и плиту с надписью я делал лично. Причем герб пришлось делать дважды: при подъеме стелы ГАЗ-66 встал «на попа», пришлось стелу ронять. Наброс на плиту сделали раствором цемента, перемешанным с угольной пылью – нужен был черный фон. В общем, хотя и опыта не было, работали мы с фантазией и полной отдачей. На торжественное открытие памятника прибыли руководители района, сослуживцы с соседних застав и комендатуры, пионеры. Митинг открыл начальник пограничного отряда подполковник Н.Н. Малютин. Про войну официально говорить не позволялось, но всем было понятно, что память о павших должна оставаться, а еще лучше, чтобы она была увековечена. Об этом, конечно, должны были знать и те, кому завтра предстояло идти в бой… Проведенные в самом начале афганской войны операции были первым боевым опытом в тех, новых для нас, условиях. Мы впервые ознакомились с особенностями тактики в горных условиях, поняли специфику совместных боевых действий с военнослужащими ДРА и ополчением (позднее их стали называть отрядами защиты революции). Стало очевидно и было неоспоримо: охрану и оборону Государственной границы СССР на сопредельной территории надо брать на себя, так как никакие силы и средства ДРА не обеспечат безопасности нашего населения и нашей границы. Но нам еще многое предстояло узнать и понять – война только начиналась…

Прощание с погибшими бойцами СБО Хорогского ПогО, февраль 1980 г.

Из воспоминаний начальника заставы №3 Ошской ММГ Чугунова Василия Ивановича:

"15 февраля 1980 года поступили данные о местонахождении крупной банды в одном из кишлаков Афганистана, в 10 км от границы. В кратчайшие сроки была разработана операция по ее ликвидации. Нас десантировали с вертолетов в указанном районе, но блокировать банду не удалось: она уже вышла из кольца. Была поставлена задача на ее преследование. Целый день мы несколькими группами шли по ее следу и к ночи подошли к кишлаку – Верхний Гумай, где находилась, расположившаяся на ночлег банда. Не знаю, как нам это удалось, ведь пришлось двигаться по горным тропам с полной выкладкой: у каждого солдата, офицера по 25-30 кг различного груза, вместе с вооружением и боеприпасами. Мне помогла моя физическая закалка, полученная в военном училище. Я был кандидатом в мастера спорта по офицерскому многоборью. Постоянно приходилось подавать пример своим подчиненным, потому что опыта боевых действий солдаты не имели.

Ночью блокировали кишлак. Никто из нас не спал, да и не на чем было, и не хотелось. Все ждали, когда начнется ликвидация этой банды. Утром бандитам предложили сдаться, но безрезультатно. Удалось только убедить жителей, чтобы они покинули кишлак. Затем около 2-3 часов поработала авиация, снайперы и бандиты начали сдаваться. Вышли и сдались около 100 человек, а руководство бандой (12 чел.) осталось в 2-х этажном доме. У них было 2 пулемета, 7 автоматов, 6 винтовок и патронов около 3000 шт. Авиация не смогла разбомбить этот дом, и в связи с наступлением сумерек трем группам была поставлена задача об уничтожении этих душманов. Одной группой из 15 человек командовал я. Первая группа, которой командовал к-н Богославец Н.И., должна была скрытно обойти кишлак слева и с тыла забросать дом гранатами. Группа капитана Панькова В.С. и моя, как отвлекающие, должны были быстро обойти кишлак справа, на виду у душманов. Сарбозы (афганские солдаты, действовавшие с нами вместе) отказались выполнять задачу по отвлечению душманов от действий первой группы, легли в снег и сказали, что дальше не пойдут. Снег был глубокий, где-то по пояс. Когда жители покидали кишлак, протоптали тропу. По этой тропе без белых масхалатов, я со своими солдатами короткими перебежками вслед за группой Панькова В.С., начал передвигаться, обходя кишлак справа. Но душманы не дали моей группе это сделать, открыли огонь из автоматического оружия. Группа Панькова почти преодолела простреливаемое пространство, а моя группа попала под сильный пулеметный огонь. Я положил группу в снег и организовал ответный огонь, корректируя ведение огня по цели. Не помню, за какое время я расстрелял 120 патронов (4 магазина), начал заряжать очередной магазин и в это время увидел своих из первой группы на крыше дома, где находились душманы.

Подал команду о прекращении огня. Душманы снова открыли огонь, и меня легко ранило в область левой лопатки. Затем я услышал взрывы гранат и понял, что это наши закидали душманов гранатами. Поднялся и побежал посмотреть раненых. В это времяиз дома прозвучало несколько очередей и меня снова зацепило за правый бок. Затем прозвучало еще несколько взрывов, и только после этого все было кончено. По цепи доложили, что при ведении огня по дому был убит гранатометчик рядовой Ершов А., рядовой Васюнин тяжело ранен в ногу, 3 солдата и я получили легкие ранения. Всех раненых и погибшего вертолетом срочно доставили в Калай-Хумбскую районную больницу. Я был доставлен в больницу по возвращении группы в кишлак Калай-Хумб."

    Из книги: Новиков В.С. Крылья границы: Историко-документальный очерк. — М.: Граница, 2008.— 455с.

    ...в соответствии с указанием Главного управления погранвойск все боевые полеты на территорию Афганистана выполнялись минимум в составе пары вертолетов и всегда с вооружением вертолетов НУРСами, пулеметами. В первые месяцы это были преимущественно мирные полеты по доставке небольших оперативных групп и безвозмездной гуманитарной помощи народу северного Афганистана: питания, одежды, обуви, палаток, одеял, медикаментов и других предметов первой необходимости. В последствии обстановка стала быстро накаляться и в первую очередь в горном Бадахшане. В первой высокогорной операции «Горы-80» на участке САПО в феврале 1980 г. произошел бой, в котором отличились в основном летчики Марыйской отдельной авиаэскадрильи и Тбилисского учебного авиаполка. Отряды оппозиции внезапно с тыла напали на наше пограничное подразделение, создалась реальная угроза его окружения, появились убитые и раненые. Командир авиационной группы - командир Марыйской отдельной авиаэскадрильи майор Б. Захаров под прикрытием вертолета подполковника Н. Урюкина зашел на посадку в ущелье в зону огня противника и, не обращая внимания на плотный огонь стрелкового оружия бандитов со склонов ущелья, четыре раза зависал среди валунов над расположением отдельных групп и постов этого подразделения в Джавайском ущелье, приняв на режиме висения на борт в общей сложности 13 тяжелораненых и погибших пограничников. Причем иногда держался одним носовым колесом за склон горы или сопки, иногда цеплялся основными колесами за горы, а носовое колесо висело в воздухе. Затем всех их уже ночью сразу же вывез в госпиталь в Душанбе. Именно за этот боевой вылет майор Б. Захаров был награжден орденом Красной Звезды.

    ...Как потом выяснилось, «Дарвазский фронт», а это несколько тысяч моджахедов, ночью, согнав местных жителей, прорубили ступени в крутом и до этого не проходимом склоне горы, скрытно вырвались из блокированного района возле кишлака Махинау через перевал в Джавайское ущелье, надев на ноги снегоступы, обтянутые кожей. Руководитель операции начальник штаба округа полковник В. Харичев, предвидя действия противника поднял тройку вертолетов во главе с командиром авиаполка полковником Н. Урюкиным и сам полетел на этом борту. Обнаружив основную часть душманов на перевале, летчики передали приказание руководителя операции о вылете двух авиазвеньев с Калай-Хумба и Московского для нанесения авиаударов по противнику, а сами сразу тройкой приступили к обработке опорных пунктов душманов. И так со сменой на месте три авиационных звена практически все светлое время суток, сделав по 4-6 боевых вылетов и налетав по 8-9 ч, работали по вырвавшимся из окружения и закрепившимся на перевале воинам Аллаха. В конечном итоге авиагруппой практически все опорные пункты были поражены. Остатки душманов, видя бессмысленность сопротивления, сами ушли с перевала, а наше десантное подразделение надолго закрепилось на их бывших позициях.

    По воспоминаниям заместителя начальника войск округа - начальника штаба САПО генерал-майора В. Харичева: «...Закрутив в воздухе карусель, мы начали бомбово-штурмовыми ударами методично поражать огрызающиеся огнем из стрелкового и автоматического оружия, многочисленные засады и огневые точки противника. Одновременно мы поддерживали огнем, высаженный в Джавайское ущелье наш СБО с противотанковым и гранатометным взводами подполковника Файзиева с целью не дать душманам сосредоточиться и закрепиться на господствующих вершинах гор... А это постоянные взлеты и посадки для дозаправки топливом и подзарядки боеприпасами. Полет то на бреющем, то взлет до облаков, а оттуда вниз с крутым пикированием, а затем все сначала, и так не менее десятка раз за каждый боевой вылет...»

    23 февраля 1980 г. при проведении операции «Горы-80» с привлечением авиационной группы из 12 вертолетов на участке тогда Хорогского пограничного отряда САПО, в районе кишлака Даргак в ущелье Дарай-Сабз, огнем из стрелкового оружия душманов был поврежден и произвел вынужденную посадку в глубоком ущелье вертолет командира Марыйской отдельной авиаэскадрильи майора Б. Захарова. В составе его экипажа были старший летчик-штурман старший лейтенант С. Битюцкий, бортовой техник лейтенант В. Абдулин, бортовой механик прапорщик А. Гришин. Из состава десанта, находящегося в вертолете, при вынужденной посадке погиб радист мотомангруппы рядовой А. Малыгин и два человека получили ранения. Заместитель командира эскадрильи майор Ф. Шагалеев под огнем противника совершил сложную посадку к сбитому вертолету и на режиме висения своего вертолета поднял десантников и эвакуировал экипаж и командира своей части. Этот случай подробно и много раз описан в пограничной печати, поэтому он широко известен в авиации пограничных войск. За оказание интернациональной помощи афганскому народу и проявленное при этом мужество и отвагу, майор Ф. Шагалеев Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 сентября 1980 г., первый и единственный среди авиаторов-пограничников, был награжден орденом Октябрьской Революции. За этот и другие подвиги Ф. Шагалеев Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1982 г. получил высокое звание Герой Советского Союза [24].

  Кадры из фильма Бориса Ильича Захарова "В небе Афганистана":

    Из книги: Новиков В.С. Летчик-пограничник генерал Рохлов. Портрет на фоне границы и эпохи. — Галерия, 2014.— 400с.

    ...операция «Весна-горы-80» в Куфабском ущелье была первой боевой пограничной операцией на участке Среднеазиатского погранокруга с применением эскадрильской авиагруппы из двенадцати вертолетов. И в ходе ее был первый сбитый моджахедами в авиации погранвойск вертолет...

…В этой операции «Горы-80» на участке Среднеазитского погранокруга в феврале 1980 года произошли неожиданные и очень тяжелые боевые эпизоды. В них отличились летчики 4-й Марыйской отдельной авиаэскадрильи и прикомандированные экипажи из 12-го Тбилисского учебного авиаполка. Они спасли сложив­шиеся положение и критические ситуации на земле. Выручили попавших в засады и подвергнувшихся внезапным нападениям бандитов наши наземные пограничные подразделения. Впервые и сразу трижды летчикам авиагруппы майора Бориса Захарова пришлось активно применять авиационное вооружение вертолетов: неуправляемые ракеты, бомбы, пулеметный и автоматный огонь. Причем не на полигоне, а по конным и пешим отрядам бандитов, по их пещерам и опорным пунктам. Откуда несся ответный залповый огонь из стрелкового и автоматического оружия. Впервые вертолеты прилетали на базу с пулевыми пробоинами. В третьем случае при высадке пограничного десанта в ущелье был сбит вертолет ведущего авиагруппы майора Захарова...

...Мало кто знает, что для разбирательства этого случая и других фактов нападений бандитов на наши подразделения на границе сразу по горячим следам в составе комплексной комиссии Главка летал и генерал Николай Рохлов. И он первый, сам впервые побывав в этом ущелье на месте падения сбитого вертолета командира авиагруппы майора Захарова, по прибытии в Москву доложил начальнику погранвойск генералу армии В.А. Матросову:

- Этот случай вынужденной посадки сбитого вертолета - редкая удача и высочайший профессионализм командира экипажа, сумевшего посадить неуправляемую, полностью загруженную десантниками машину с пробитыми и отказавшими (обрезавшими) в полете двигателями «прямо перед собой». Среди камней и валунов в глубоком, извилистом и темном ущелье. А эвакуация сбитого экипажа и десантников из этого глубокого ущелья на режиме «висения» штатным и неприспособленным для подъема грузов вертолетом является уникальной спасательной операцией. Не имеющей на тот период времени аналогов в Советском Союзе. Поэтому командиры вертолетов, совершившие эти подвиги, являются настоящими героями. Оба летчика должны быть награждены за совершенные подвиги.

Руководство пограничных войск и КГБ СССР прекрасно знали, что участие авиации и подразделений пограничных войск в оказании, как тогда говорили, «интернациональной помощи дружественному афганскому народу» на государственной границе СССР не афишируется. А по сути дела, погранвойска действуют скрытно. И о присутствии советских погранвойск в Афганистане нигде не сообщалось. Поэтому вопрос о серьезных награждениях отличившихся летчиков на некоторое время отложили.

Но уже в конце 1980 года в числе первых среди летного состава майор Борис Захаров был награжден орденом Красной Звезды, а майор Фарит Шагалеев - орденом Октябрьской Революции. На их наградных листах стояли пометки «без огласки в печати». В 1981 году майор Ф.С. Шагалеев был назначен командиром 23-й Душанбинской отдельной авиаэскадрильи, а в 1982 году он стал Героем Советского Союза.

Служебный путь командира Марыйской авиачасти подполковника Бориса Ильича Захарова после этого летного происшествия оказался намного сложнее...

Из статьи «Небо Афгана» в журнале «ВОИНСКОЕ БРАТСТВО» №2(51) ФЕВРАЛЬ-МАРТ 2005, с.104-106:

…вспоминает командир 4-й отдельной авиа эскадрильи полковник запаса Борис Захаров.

Плохая примета

После операции в Джавайском ущелье нашу авиационную группу перенацелили на Хоун, несколько дней работали с площадки пограничной заставы Иол. Праздничный день 23 февраля 1980 г. оказался для меня роковым. Утром руководитель операции поставил задачу - перебазироваться на площадку Рохак. Ресурс моей машины закончился, пришлось пересесть на другой вертолет. И вскоре я вспомнил заповедь летчиков Великой Отечественной войны: нельзя менять боевую машину, пока своя жива.

Шла операция по поиску и захвату главаря банды Абдул Вахоба в районе кишлака Даргак. Для этого привлекли авиационную группу из 8 вертолетов: четыре для огневой поддержки и четыре марыйских Ми-8 с самыми опытными экипажами для десантирования.

Командовал операцией начальник войск САПО генерал-лейтенант И.Г. Карпов, на КП авиагруппы и управлении бортами, находящихся в воздухе, был начальник авиационного отдела полковник А.С. Колокольников. В назначенное время в воздух поднялась пара вертолетов огневой поддержки и вышла в заданный район. Через 5 минут взлетела пара Ми-8 (майоры Б.И. Захаров и Ф.С. Шагалеев) с десантом в сопровождении пары Ми-24. Предстояло высадить десантную группу численностью 18 человек, старший группы начальник Хорогского погранотряда подполковник И. Казаков, для блокирования ущелья с целью исключения отхода бандгруппы Вахоба, идущего от реки Пяндж в глубь Афганистана.

Мы шли на небольшой высоте, и при проходе траверза кишлака Даргак нас обстреляли. Вертолетам сопровождения я дал команду обработать НУРСами вершину горы, с которой вели обстрел. В это время с КП поступает команда десантироваться, и мы с майором Ф. Шагалеевым разошлись по своим площадкам.

Развернувшись в ущелье, построил заход на посадку, все как обычно: снижение, гашение скорости, высота 70 м, скорость 70 км/час и вдруг начались небольшие провалы с кратковременным подергиванием вертолета. Когда до места высадки десанта оставалось 300 м, мы упали. Пришли в себя, поняли, что произошло... Надо было срочно покинуть кабину, вертолет мог загореться и взорваться.

Но выбраться из пилотской кабины оказалось не простым делом. Попытки открыть сдвижные блистера, скинуть их аварийно, открыть дверь пилотской кабины, разбить остекление кабины к успеху не привели. Мы не сразу сообразили, что есть еще люк, на котором сидел бортовой техник Володя Абдулин. Люк открыли, отбросили из-под него снег, камни и как мыши выползли наружу.

При падении вертолета погиб радист Хорогского погранотряда рядовой Малыгин, два пограничника получили серьезные травмы. Подполковник Казаков сказал мне, чтобы экипаж занял оборону со стороны Афганистана, а он с группой в шесть человек перекроет ущелье в сторону кишлака Даргак. Как связаться с КП? Аварийные радиостанции, которые находились у меня и у С. Битюцкого, поломаны, бортовой радиостанции нет, так как во время обрыва вала трансмиссии в районе радиоотсека обрубком вала практически все радио­оборудование вынесло, в том числе и контейнеры с пленками САРПП. Единственная надежда на десантную группу. У десанта из двух радиостанций осталась одна рабочая, и по ней сообщили о нашей аварии.

Через некоторое время высоко прошла пара Ми-24. мы поняли, что в узком ущелье они нас не видят, и стали ждать. Обошел и осмотрел места, пригодные для посадки вертолета, но подходящих площадок не было, определил одно место, где можно только приткнуться и держать вертолет во взвешенном состоянии. Осмотрел свой вертолет, вал трансмиссии в районе радиоотсека в месте обрыва имел тройную скрутку, это навело на мысль, что происходило клинение промежуточного редуктора. Внимательно осмотрел район промежуточного редуктора: он был расколот, в местах разрыва овальные углубления, напоминающие входные отверстия пуль Понял, что все-таки пули нас достали.

Через несколько минут услышали шум подходящего борта Ми-8. Этот мог быть только Шагалеев. Показал ему место зависания, вертолет завис, опустился на левое основное и переднее колеса. Попросил Фарита продержаться, пока идет загрузка раненых. Висели долго, на пределе человеческих сил и возможностей техники. Буквально ежесекундно Фарит делал движения ручкой управления, чтобы с прибытием на борт каждого человека, при перемещениях людей и грузов удержать вертолет, не дать ему сорваться сточки опоры. После прилета на базу он признался, что только после того, как поднял на пределе загруженную машину в воздух, почувствовал, как устали от напряжения глаза, как затекли и ноют руки и ноги. Только тогда полностью осознал, какую грозную опасность таила эта бездонная пропасть. По прибытию в Рохак я доложил генералу И.Г. Карпову все подробности происшедшего...