Моя в служба Афганистане была короткой, всего сорок дней. В то время, летом 1982 года, из нашего округа разведчиков в Афган посылали нечасто, в отряде я стал первым, отправившимся в боевую командировку. В Гульхану добирался через Лингар, неделю помогал коллегам в Мургабе, а уже затем, так сказать, попутным вертолетом, полетел за речку. Предчувствие, что командировка скучной не покажется, появилось сразу по приземлении в Гульхане. Помнится, испытал сложные чувства, когда улеглась пыль, поднятая винтами улетевшей машины, и я остался один на ровной пустой площадке. Куда идти — не знаю, кругом горы, таблички с грозными надписями «Осторожно, мины», чуть дальше остов сбитого когда-то вертолета... В общем, расслабился только через несколько минут, когда за мной приехал немного запоздавший уазик начальника поста.

    Немного освоился, получил оружие, необходимую экипировку и сразу - вперед, выполнять поставленную задачу. Она была четкой и ясной — предотвращать проникновение на территорию республики бандформирований из соседнего Пакистана. Разведка сумела определить маршруты, по которым душманы шли через границу, проводя многочисленные караваны с оружием, контрабандой, наркотиками. Вот на этих направлениях пограничники и выставляли засады, сидели в них порой неделями. Ели перловую кашу, сдабривая ее чесноком... Выбор продуктов был невелик.

    Обычно пост насчитывал человек двадцать. Конечно, все время, пока находились в засаде, тревожно было, ведь не знали, сколько духов могут прийти к этому месту. До июля 1982 года боевых столкновений с моджахедами в этом районе не было. Видимо, их вовремя предупреждали агенты из местных жителей, или просто случай помогал уходить от боя, пользуясь сетью горных тропинок, извилистыми руслами быстрых речушек, изломами ущелий.

    Наша засада из двадцати бойцов, трех афганцев-сарбозов располагалась в ущелье Редхва. Казалось, что и в этот раз дежурство у неширокой речушки, у каскада водоемчиков пройдет как обычно, спокойно и размеренно. В собственной безопасности не сомневались, пост наш был окружен пиками непроходимых гор. Ночевали мы в каменных убежищах, как мы их называли — склепах. Вокруг выставляли посты, часовых. Ближе к вечеру афганцы-сарбозы решили сходить на охоту, ведь, ясное дело, свежее мясо никакая тушенка не заменит. Вокруг поста было много горных козлов-архаров. Поэтому, когда услышали выстрелы, поначалу не особо встревожились, подумали, что в этот раз сарбозы точно вернутся с добычей. Но уже через несколько секунд пронзила мысль: «А ведь там идет настоящая перестрелка». Объявили тревогу, решили подняться выше, чтобы лучше уяснить обстановку. Командир отряда раздумывал недолго: «Ты у нас разведчик, бери несколько человек и вперед—выясняй»...

    Поднялись на склон. Навстречу с пеной у рта бежал афганец. Одного его товарища убили, другого забрали с собой дозорные противника. Как оказалось, отряд сопровождения состоял примерно из ста человек. С ними было около пятидесяти купцов-караванщиков. Мы сразу изготовились к бою. Залегли за камнями, я дал команду: «Без приказа не стрелять!». Через несколько минут на другой стороне речушки показался передовой отряд духов. Затаились, чтобы не вспугнуть их. Не увидев нас, они дали сигнал основным силам продолжить движение. Караван полностью втянулся в ущелье. Теперь у духов была только одна дорога — вперед, через нас.

    Когда кричал «сдавайтесь», в горле пересохло, и даже горы, казалось, смеялись над кучкой пограничников, посмевших приказать подчиниться целому каравану. Шум речки почти перекрывал слова, но едва духи поняли, что впереди стоят «шурави», сразу спрятались за камнями.

    Через некоторое время, уточнив, что перед ними горстка бойцов, кинулись в атаку. Упали первые сраженные из нашего пулемета боевики. Душманы все упорнее лезли вперед. Наша позиция была чуть выше, бандиты, перегруппировавшись, попытались захватить нас в кольцо. Надо было срочно принимать решение, иначе отряд попал бы в клещи. Взяв двух пулеметчиков, я пошел через речушку в тыл боевиков. Под обстрелом переправился на другой берег. Один из пулеметчиков побежал к удобной позиции, не за камнями, а по прямой. На открытом пространстве его пуля и поймала, ранила в ногу. Наши солдаты усилили огонь, чтобы дать возможность подобраться к раненому. Подползли к нему через несколько минут, вкололи обезболивающее, парень после перевязки немного успокоился, перестал кричать.

    Второй расчет действовал более осмотрительно, в тыл духам шел под прикрытием каменной гряды. Уже начинало темнеть, когда, заняв удобную позицию, парни с тыла открыли кинжальный огонь по боевикам. Под пулями противник стал метаться, не находя себе укрытия. Позже на помощь прилетели вертолеты. Оставшиеся в живых раненые бандиты, не успевшие уйти в горы, сдались. Когда начали прочесывать после операции местность, обнаружили их базу в хорошо замаскированной пещере. Контрабандные товары, оружие, наркотики были там в изобилии. А через день окончилась моя командировка, я улетел в Союз.

    Несколько месяцев спустя мне был вручен орден Красной Звезды.

Из воспоминаний Ушкалова Павла Дементьевича, в июне 1983 - апреле 1985 гг. начальника штаба ДШМГ КВПО:

Во второй половине августа в районе гарнизона Гульхана в ущелье Ритхва, ММГ разбила караван, идущий из Пакистана в Афган. От захваченных пленных были получены данные, что ожидаются после подготовки в Пакистане более крупные вооруженные караваны на Бандарском направлении. Дело в том, что с Зардевской щели, с Вардуджской щели, Файзабадского направления, вплоть до реки Кундуз, со всего севера Афгана в Пакистан (Чатрал, Пешавар) направлялись на обучение афганцы, а через полгода уже прошедшие подготовку, вооруженные, тащившие с собой групповое оружие, боеприпасы, мины, ДШК возвращались назад в свои вооруженные формирования. На период таких переходов они объединялись (все их многовековые разногласия прекращались) и они под командованием своих командиров шли в Афган по известным им тропам.

Во второй половине августа, бросив немного недостроенную казарму в кишлаке Лянгар, вся ДШ полетела на Бандар-Пост. Лично я от генерала Неверовского Е.Н. получил команду готовить группу в 50-60 человек с саперами для выхода в засаду на озеро Дюфферен. Дело в том, что все ущелье от Бандар-Поста до озера Дюфферен (около 20 км) было еще в 1980-1982 гг. завалено пластмассовыми минами (вертолетики, лягушки коричневого, серого цвета). Где-то в конце августа с группой 50-60 человек на рассвете вышли с гарнизона Бандар-Пост и пошли вверх в засаду на озеро Дюфферен. Саперы впереди прокладывали тропу, убирали мины. Шли весь день под прикрытием 2 бортов (вертолетов). К вечеру вышли на завал камней у озера. При подходе к озеру младший сержант Ручкин наступил на мину, и ему оторвало ступню. Это случилось под вечер, сообщил бортам, они уже улетали в Хорог, они вернулись, закинули раненого и отправили в госпиталь. Через 10 дней меня в засаде на озере Дюфферен сменил начальник ДШ Ракимов Р.Ф. со своей группой. В их десятидневку попался караван более 100 человек. Заметили они их еще утром на другом берегу озера при спуске с перевала со стороны Пакистана, только к вечеру обогнув озеро, басмачи подошли к месту засады. Подпустив духов, ударили со всех видов оружия, около 50 человек взяли в плен, остальные были уничтожены.

После разгрома этого каравана гарнизон Бандар-Пост решили усилить Ошской очередной ММГ. Прибыли на вертолетах более 100 человек усиления. И начали мы выставлять на всех возможных направлениях 5 засад по 40-50 человек. На Бандар-Посту было более 300 человек. Люди ходили в засады по кругу. Сменились - пришли в гарнизон - помылись в бане - сутки отдыхали, отсыпались - и вперед менять другую засаду. Так по кругу и ходили, а наряду с этим шло строительство, расширение гарнизона. Постоянно в гарнизоне на Бандар-Посту было не более 50 человек, остальные в засадах. В засады ходили бойцы ДШ вместе с личным составом Ошской ММГ.