Андхойская операция в апреле 1986 г.

Из воспоминаний полковника ГРИГОРИЯ МИНИНА:

Науковий вiсник Державноi прикордонноi службы, 1/2004. «ПОГРАНИЧНИКИ В ОГНЕ АФГАНИСТАНА...»

Андхойская операция. Руководитель - полковник Минин Г.М.

Операция получила название "Лебединая песнь Минина Г.М."

Схема проведения плановой операции в районе г. Андхой в апреле 1986 г.

С целью обеспечения безопасного совершения марша афганской транспортной колонны (около 600 автомашин) по маршруту порт Хайратон - Мазари-Шариф - Шиберган - Андхой - Маймане (протяженность марша - 500 км) было решено изменить маршрут движения колонны вне города Андхой.

Замысел операции.

За 3-5 суток до начала марша провести дезинформацию органов власти, вооруженных сил ДРА, советского советнического аппарата и даже советских командиров. Нигде не было сказано об операции, везде говорили о проводке колонны по новому маршруту.

В "Ч"-0.10 "Д" силами десяти вертолетов "Ми-24" нанести ракетно-бомбовый удар по группировке бандитов числен­ностью 3500 человек. Одновременно нанести огневой налет: батарея 122-мм гаубиц, шесть минометных батарей - 120-мм и установка "Град" - БМ-21.

В "Ч"-00 "Д" плотно блокировать г. Андхой с целью недопущения ухода бандитов силами трех дшмг, 9 ммг.

По уточненным районам нахождения бандитов в течение 2 часов нанести РБУ и огневой налет.

С "Ч"+3.00 "Д" силами 17 пд, пограничной бригады и девяти батальонов ХАД осуществить прочесывание города Андхой с целью ликвидации бандгрупп.

Операцию завершить в течение 7-8 дней.

Фото «полковник Минин Г.М. (в центре) на объекте в ДРА» (в офицерской рубашке справа ст. л-нт Ермаков Владимир - разведчик из Андхойского гарнизона):

Из воспоминаний Лебедева Вадима Георгиевича (в 1986 г. ст. л-т, замполит 3-й ПЗ РММГ «Кайсар» Тахта-Базарского ПогО):

Участие РММГ-2 в оперативно-войсковой операции на участке Керкинского ПОГО в марте – апреле 1986 г.

Проведение оперативно-войсковой операции с привлечением подразделений 40-й армии было связано с событиями, изложенными на сайте ММГ-2 "Шибирган" Керкинского ПогО. А решено было: провести операцию возмездия, и, заодно, почистить приграничную Андхойскую зону от бандформирований. От РММГ-2 была срочно сформирована десантная пограничная застава, собраны все вещички, амуниция, оружие и боеприпасы. По ряду причин мне неизвестных вылет из места постоянной дислокации несколько раз откладывался. Возможно, это было связано с погодными условиями, и не только в Кайсаре, но и на других точках. Наконец, застава во главе с капитаном Березиным Александром Викторовичем (место службы до мангруппы - Термезский ПОГО) вылетела на бортах в Керки. Какое-то время по прилету прошло в подготовке к операции, проверке личного состава, «ничегонеделании» и т.п. Потом застава в конце марта была выброшена под Акчу (участок Керкинского ПОГО), где была проведена первая часть операции в течение 10 дней. После перелета в Керки, откуда ранним утром в начале апреля 1986 года наша ДШПЗ была выброшена вслед за Керкинским ДШМГ под Мирабад в зоне Андхоя. Керкинцы утром перерезали зеленую зону сплошных кишлаков, вытянувшихся с запада на восток с восточной стороны. Дальше, чуть южнее от керкинской ДШМГ начиналась местность, покрытая песчаными барханами, которые заняла ДШПЗ от 1 ММГ «Меймене». Замполитом заставы был Григорий Холявко. Следующей позицией завладела наша застава от РММГ-2 «Кайсар». Позиция проходила от песчаных барханов мейменинцев на востоке, через глубокое сухое русло (10–15 метров шириной и 6–8 метров глубиной), по глинистой ровной местности и до песчанных барханов западнее. Дальше от нас была высажена ДШПЗ, возглавляемая майором Шумовым (гипнотизер, интересная личность). Застава была, если не ошибаюсь, от ММГ «Калайи-Нау» Тахта-Базарского ПОГО. Разобравшись на карте, где мы, я отправился на рекогносцировку: расставить бойцов, определить позиции боевых групп, постов, стыки с соседями и секторы стрельбы. Капитально закрыл сухое русло огневыми точками, т.к., была возможность подхода духов ночью в этом направлении до наших позиций практически незамеченными от самого кишлака, поставили в нем сигнальные мины. С Холявко определились по стыку между нашими заставами. У меня на стыке справа был сосредоточен расчет АГС-17 с тремя автоматчиками. У него слева расчет СПГ-9. В лощине, ведущей к позициям от кишлака прямо в стык между нашими заставами, были расставлены сигнальные мины. Наш расчет 82-мм миномета был расположен на позиции рядом с КП, который в свою очередь мы соорудили в яме 2х2 метра в центре линии обороны. Таким образом, общая линия расположения огневых точек была под углом направлена к руслу и песчаным барханам справа от нас. Для верности мы бросили две мины из миномета и пристреляли эти сопочки рядом с зеленой зоной.

Расчеты оказались верны. Этой же ночью, очухавшись от сознания того, что вытянутая как угорь зеленая зона, в течение 2 часов оказалась блокирована со стороны пустыни нашими силами, а вечером подтянулись армейцы с артиллерией и установками «Град», духи предприняли попытку вырваться на нашем направлении.

Сначала сработала сигнальная мина в сухом русле. Бойцы рассказывали впоследствии, что в русле было темно от движущейся темной массы людей. Наши огневые точки открыли огонь. Работали ПК, РПК, 2 АК. Снайпер со 2 ПОГЗ отбросил свою винтовку и метал гранаты. Как он сказал: «СВД явно была неэффективна». Духи, нарвавшись на яростное сопротивление, а плотность огня была до безобразия насыщена свинцом, откатились назад. Некоторые из них выкарабкались по склону наверх и начали обстреливать наши позиции из гранатометов. Но наши точки, умело расположенные на тактическом гребне русла, остались неуязвимы. Тогда духи, постреливая в сторону русла, пошли в стык между нашей заставой и мейменинцами. Сработали сигнальные мины в лощине между барханами. Бойцы открыли огонь на поражение. Женька Смыков говорил потом, что он животом лег на АГС, чтобы он не завалился на песке и только успевал с Мишкой Гончаром менять коробки с гранатами. Как только потухли сигнальные мины, я, находясь рядом с минометчиками, дал команду повесить осветительные заряды над барханами со стороны кишлака. Мина расплескала свой свет как раз в тот момент, когда маленькие фигурки духов бежали от кишлака в сторону наших позиций. Быстро, сменив прицел, мы сделали около 5 выстрелов, а между ними повесили еще 2 осветительные мины над противником. В заливающем барханы свете мы видели, как мины рвались между духами. Расчет СПГ сделал выстрела 3–4, что ещё больше внесло сумятицу в их действия от шума, производимого СПГ. Наш расчет АГС выплеснул в сторону духов 3 коробки гранат. Левый фланг и центр нашей заставы безмолствовал, т.к. из стрелкового оружия противника было не достать. Тем более, мы не знали, чего ждать от них дальше. Получив такой отпор, духи откатились в кишлак, унося раненных и убитых. После боя я сказал Березину, что пройду по позициям проверю всех бойцов. Результат обхода радовал. Потерь у нас и мейменинцев не было. Солдаты даже не успели поволноваться. Моральный дух остался на высоком уровне, а это главное. Все были довольны, что наши расчеты оказались верными, что как следует дали им по зубам, что нет потерь, боеприпасы в порядке. На всякий случай на эти два направления передали еще гранат, патронов, снарядили ленты к ПК. В сухом русле нас потом до самого утра одолевал стон раненого духа. Мы пытались его заставить замолчать, бросая в направлении стона гранаты из подствольника. Но, видимо, не попали. Утром я пошел проверить бойцов и направление подхода духов. Собрали брошенное противником оружие, патроны, притащили этого стонавшего раненного, привязав чалму с его головы к ноге, к КП. Нормально он идти не хотел, а тащить его с поджатыми ногами – много чести. В русле было еще пару трупов, в том числе конь, то же самое на барханах. Остальных они утащили. Собрали с трупов все документы, которые у них были. Мои бойцы (расчет АГС) утром сказал спасибо за то, что я их заставил тащить на себе полный боекомплект. А это 300 гранат. Все над ними потешались, когда они вдвоем волокли на себе этот ящик. А ведь пригодилось. Эти два пацана хотели взять только 4 коробки гранат и на этом остановиться. После завтрака прилетел борт забрал все наши трофеи и раненного духа. На этом наше ночное приключение закончилось. Больше на нашем участке попыток прорвать блок у духов не было. Вновь выставленные сигнальные мины мы сняли, когда улетали с операции домой. Спустя некоторое время я бродил перед нашими позициями и недалеко от меня разорвался снаряд. Как я долетел до окопа, не понял никто. А я и сам ничего не понял. Потом был еще один выстрел, но дальше от КП. Видимо это был какой-то шальной снаряд. Может быть, выпущенный с другой стороны блока нашими. В то же время выстрела было два и более, менее прицельных. Больше нас за две недели продолжавшейся операции никто не побеспокоил. Осколки от того первого снаряда (может это был выстрел с безоткатного орудия, не знаю) я храню до сих пор. Днем мы с Березиным, сочинив предварительные представления на бойцов, не забыв про себя, понесли их к керкинцам на подпись. По пескам я протопал в бронежилете километра 3-4. Лапушко был немало удивлен, увидев отпечатанные на машинке листы с текстами, но подписал, зная о событиях первой ночи. Тогда же я побыл с ними, попил чайку, узнал о их приключениях. Ночь прошла довольно спокойно. Если исключить духа, который в первом часу пришел к воротам и постучался в них. Часовой сверху, увидев оружие, замочил его выстрелом в упор. Их разведчик погиб смертью храбрых, но довольно бестолково. На этом вся война закончилась. Есть соответствующая фотография, где мы усугубляем чайком с моим однокашником Владимиром Драцем и старшиной с его заставы, делясь впечатлениями первой ночи.

Отвечая на возможный вопрос о печатной машинке, я её забрал у другого своего однокашника Чихачева Виктора, когда мы сидели на ПУЦУ перед операцией, т.к. знали, что после операции нас сразу же разбросают по мангруппам. Остальное время под Андхоем мы сидели на КП, играли в преферанс. Приходили к нам гости: Шумов с командой, слушали результаты операции, ругали борты, которые не везут воду, сухпай. Ночью смотрели, как работает артиллерия и система «Град». Впечатляет. В общем - позиционная война без стрельбы со стороны нашей заставы. На этом наша операция закончилась. Государственные награды за эту операцию мы получили через год весной 1987 года. Вручал их нам командир части Федотов прямо в мангруппе. Если не изменяет память, награды получили все бойцы от моей 3-й заставы, т.к. этот ночной бой пришелся именно на их позиции.

 Состав ДШПЗ от 3-й ПОГЗ РММГ-2:

зам. нач. ДШПЗ – ст. лейтенант Лебедев Вадим Георгиевич;

мл. сержант Антипов Олег Анатольевич (медаль «За отличие в охране ГГ»);

сержант Фролов Алексей Николаевич (медаль «За БЗ»);

ряд. Миронов (медаль «За отличие в охране ГГ»);

ряд. Иванов Николай Константинович (медаль «За отличие в охране ГГ»);

ряд. Смыков Евгений Олегович (медаль «За отвагу»);

ряд. Гончар Михаил (медаль «За отвагу»).

    Точно получили награды: Фролов, Иванов, Антипов. Гончара и Смыкова потом сняли в Союз за неуставные взаимоотношения. Точно не могу утверждать о получении ими гос. наград.

На http://artofwar.ru/img/s/skripalx_s_w/text_0230/index.shtml это именно тот Шумов, который сидел со своими бойцами левее нас под Андхоем. Я даже вспомнил, как он материл своих бойцов, которые чуть не погибли, лазая в кишлак, в т.ч. за водой. Он ведь еще был неплохим гипнотизером. В Керках перед операцией он показывал нам концерты по гипнозу. Очень занимательно. Его коронная фраза была такая: "При десантировании я всегда прыгаю первым, если идет пальба, то пока бойцы выпрыгивают, я уже разобравшись в ситуации запрыгиваю обратно." Насколько верно его утверждение надо спросить у него самого. Под Баламургабом я тоже с ним встречался. В материале достаточно живо и хорошо все отражено, только несколько сжато.

По нашему месту дислокации я определяюсь так: если смотреть на первую карту то мы были расположены прямо на сухом русле под надписью Кургак, там, где начинались пески. На карте это хорошо видно. Западнее русло выходит на отм. 329. Южнее была ДШПЗ от Меймене, еще южнее и восточнее сидели керкинцы. Получается, они перерезали кишлак Кипчак, где-то около зеленой зоны карты. Ещё южнее они быть не могли, т.к. я до них днем по барханам дошел за 1,5-2 часа. В то же время это место могло быть и немного севернее Карамкуля. Истина, я думаю, тут и должна быть. Если бросать людей на блок, то лучше всего, несомненно, в стык между кишлаками. Цель - предупредить возможные потери. Руководство, как раз, угадало. Но силы керкинцев были ещё немного восточнее перешейка между кишлаками. Я там не был, но слышал от Лапушко, что часть его личного состава расположилась ещё дальше в песках справа от кишлака. Бойцы тоже воюют с песком, который заносит окопы.

Посмотрел карту ещё раз и пришел к интересному выводу: Верхнее русло, которое выходит  к местечку Ялазин и далее к линии Гос. границы как раз заканчивается 60 пограничным знаком. Это мой знак. Он стоит на участке 4 ПОГЗ Керкинского ПОГО, где я служил замполитом заставы с сентября 1983 года и до июня 1985 года, т.е. до Афгана.

Работу «Града» мы видели, но не знаем, откуда летели реактивные снаряды. С нашей стороны нам этот момент был не виден. Может быть, именно, потому и не был виден, что «Град» работал с противоположной стороны. Нам, по крайней мере, так и казалось. Тем более, что ракеты уже были на излете и шли по нисходящей траектории.

Место дислокации трех застав на операции под Андхоем в апреле 1986 г.	Шумов со своей бригадой пришел к нам на рекогносцировку	НЗ-2 к-н Березин А.В. и ЗНЗ-3 по политчасти ст. л-нт Лебедев В.Г.	Лебедев, Драц, Васильев после ночного боя под Мирабадом	Трофеи после ночного боя под Мирабадом

Подробнее об участии РММГ "Кайсар" в этой операции см. в истории мангруппы за 1986 г.

Из воспоминаний Украинского Евгения (в 1986 г. рядовой стрелок-гранатометчик 3-ей ДШЗ Керкинской ДШМГ):

Высылаю примитивную схему дислокации нашей заставы в Андхое. Цифрами указаны фото к схеме и постарался передать ракурс съемки, может это поможет детализировать события.

Комментарии и фото к схеме:

Фото 1. Расчет Артамонова О. и Тихомирова С.

    Место гибели Виктора Кудрина указано звездочкой.

    Подробности гибели Виктора Кудрина на его странице памяти

Фото 2. 3-ье отделение 3-й ДШЗ.	Фото 2. Расчет ПКС в составе Кириллова Н., Астрахович А., г. Андхой, апрель 1986 г.	Фото 2. Магамедов Ахмед  и Украинский Е. г. Андхой, апрель 1986 г.

Фото 3. Расчет СПГ-9. Меренков В., Егоров А., Бирюков В., Михайлов А., г. Андхой, 15 апреля 1986 г.	Фото 4. На позиции во время блока г. Андхой. Расчет ПКС Судаев В. и Кротюк А., апрель 1986 г.	Фото 5. Вид на окраины г. Андхой. Снимок сделан с боевой позиции на крыше дома. 15.04.1986 г.

На дополнительной карте указал нашу дислокацию, позиции наших застав и позиции армейцев. Дорога находилась южнее нашей заставы. Наиболее близко к дороге расположилась 1-я ДШЗ. Рядом с дорогой находились позиции танкистов. Мы могли с крыши нашего дома наблюдать, как танк расстреливал позиции духов на окраине города. Ночью были свидетелями эффектного зрелища пусков установок «Град». Если я правильно ориентировался, то они находились на юго-востоке от нас, практически на другом конце города, а огонь вели по центру.

Я указал на карте-схеме положение колодца, куда мы ходили за водой. Так там, за нашей спиной находились позиции какой-то нештатной ДШа. Ребята прикрывали наш тыл, и, кстати, была информация о выдвижении группировки для удара в тыл. Так что им огромное спасибо за наше прикрытие. Жаль, что по прошествии времени эти слова благодарности обращены к безликим и безымянным героям. Так и не знаешь, кто же был с тобой рядом...

По итогам операции в Керкинской ДШМГ была выпущена листовка:

Из воспоминаний Суровцева Михаила (в 1986 г. сержант командир отделения 3-й ПЗ «Андхой» ММГ-2 «Шибирган» Керкинского ПогО):

Что предшествовало Андхойской операции.

Оперативная обстановка начала года в нашем районе не располагала к благодушию. Разведчики постоянно доводили до нас оперативные данные, от которых на душе становилось муторно. То в нашу зону духи сумели провезти партию ракет «земля-земля» и необходимо быть готовым к ракетным обстрелам, то они замышляют подкоп под стены крепости, то готовится прорыв через ворота. А 21 марта у мусульман вообще новый год и они всегда готовы сделать нам «подарки». Правда, андхойскому гарнизону сарбозов они вообще покоя не давали ни днем, ни ночью. Сарбозовские посты подвергались нападениям постоянно. Наши минометчики в связи с этим тоже покоя не знали. Басмачи могли предпринять атаку средь бела дня, не прикрываясь, в лобовую. Отступали только после залпов нашего минометного расчета. При этом  в отместку частенько отвечали и по нам. Наглость духов дошла до того, что они собирали совещания буквально под стенами крепости. Выставляли наблюдателей, окружали себя толпой женщин и детей и, практически не скрываясь, добирались до окраины Тавачей. Метрах в пятидесяти от четвертого поста прямо за арыком, обнесенный высоким дувалом, стоял большой дом с плоской крышей, где проходили сборища бандитов. Наш разведчик майор Андриевский, обычно очень спокойный и выдержанный, не скрывал своего раздражения, потому что мы теряли бдительность, допуская главарей под стены лагеря. Были случаи, когда днем вдоль лагеря на лошади гарцевал особо обнаглевший джигит – главарь отряда. НЗ, боясь провокаций, запрещал открывать огонь первыми, чего разведчики не одобряли. Майор Андриевский единственный из офицеров кто иногда объяснял личному составу, что происходит в этой мало понятной нам стране и в нашем районе в частности. После его занятий в нашем сознании кое-что прояснялось, и к службе отношение становилось более серьезным. Но этих встрясок хватало ненадолго.

Басмачи пользовались снижением нашей бдительности очень активно. В Тавачах метрах в семистах от крепости прямо на дороге между дувалами собирался костяк местной банды с оружием. По началу они еще осторожничали, с опаской поглядывая в нашу сторону, а потом стали собираться чуть не ежедневно, не обращая на нас внимания. В ТЗК можно было хорошо разглядеть даже их лица. Постепенно бандиты осмелели настолько, что стали устраивать сборища прямо под нашим носом. Узнать о бандитской сходке можно было заранее. За долгое время пассивного наблюдения уже узнавали их в лицо и выучили не только места выставления наблюдателей и маршруты передвижения басмачей, но и порядок их действий. Несколько раз на совещание собирались важные птицы. Во-первых, они были нам не знакомы, во-вторых, по их внешнему виду, одежде, головному убору и мерам безопасности сразу можно было определить статус. Их окружала толпа из нескольких десятков женщин с детьми, и выставлялись усиленные посты наблюдения вдоль всего маршрута. Параллельно, прячась за дувалами, выдвигалась усиленная боевая группа до десятка штыков. Более мелкие «птички» окружали себя одним, двумя бабаями. Наши же действия были направлены на усиление внешней обороны лагеря, путем отгораживания большей территории перед крепостью и оборудования под всеми постами ДОТов, из которых практически не было обзора. Логика начальства заключалась в том, что если мы первыми спровоцируем столкновения, то придется свернуть работы за стенами крепости, потому что духи будут пытаться отомстить. Но они не только держали заставу под прицелом, но и обстреливали с завидной регулярностью. Они пристально изучали нас, следили за каждым шагом. Даже в городе днем рядом с расположением афганских гарнизонов они не спускали с нас глаз. Устраивали провокации и обстрелы. Были попытки спровоцировать экипажи на несанкционированные контакты, обмены, после чего тут же информация подбрасывалась разведчикам, якобы такой-то экипаж пытался вымогать или мародерствовать. Однажды и мой экипаж попал в такую ситуацию, после чего нам основательно «промыли мозги» по поводу «контактов с представителями оппозиции». В другой раз прямо возле расположения гарнизона царандоя нас обстреляли со стороны нашей же крепости. Духи специально пробрались по арыкам между крепостью и городом и стреляли в надежде, что ответный огонь в панике может быть открыт по своим.

Один неприятный эпизод случился с нами рядом с крепостью под мостом, где зимой практически ежедневно, пока арык не пересыхал, черпали воду для бани, умывания и хозяйственных нужд. Была попытка захвата наряда.

Одна из банд приготовила нам «новогодний гостинец». Разведчики предупреждали, что один из крупных отрядов собирается в Пакистан за деньгами и оружием и им нужны весомые доказательства своей успешной деятельности, а нам необходимо быть готовым к любым сюрпризам. Несмотря на это атака душманов оказалась неожиданной, коварной и предельно наглой. Это случилось 18 марта 1986 года. Духи, переодетые во все черное, атаковали нашу колонну прямо в городе средь бела дня, зажав между дувалами и расстреливая буквально в упор с трех-пяти метров. Причем совсем рядом был стационарный сарбозовский пост, но басмачи или купили, или припугнули «союзников». Банда большими силами спокойно заняла позиции в городе, но никто не предупредил нас об этом, хотя по всему городу были посты и полно осведомителей. И на помощь из шести сотенного гарнизона города никто не пришел.

подробности Андхойской засады.

После мартовской засады произошли некоторые положительные изменения. Нужно было срочно восстанавливать разбитую технику. Решено было снести ближайшие к крепости брошенные дома в Тавачах. Их подорвали и разровняли БАТом, отодвинув кишлак на полсотни метров. Была временно организована позиция радиолокационного наблюдения. На крыше казармы поставили РЛС «Фару» и сориентировали ее с минометом. Первые же дежурства на посту технического наблюдения принесли результаты и показали его эффективность. С помощью РЛС в темноте засекались движущиеся цели, и по указанным координатам работал миномет. По крайней мере, одну группу передвигавшихся ночью духов удалось накрыть, о чем сообщили разведчики. Правда, вскоре из-за нехватки личного состава этот пост закрыли.

    В апреле в нашем районе провели крупную операцию возмездия. Перед ней случилась еще одна духовская засада. На этот раз досталось 1-ой ММГ, совершавшей марш из Меймене в Андхой. Колонна как обычно ночевала в Давлятобаде и была обстреляна из минометов. У наших четверо получили ранения и одна мина попала в БТР, но экипаж не пострадал, т.к. сидели в окопе. Большие потери были у сопровождающих колонну сарбозов. Нас подняли по тревоге поздно вечером, приказав лучом прожектора ориентировать с земли борты, летящие на помощь колонне.

(прим. Много лет спустя узнал, что потери у ММГ-1 тогда все же были – 10 апреля 1986 г. во время этой засады погиб минометчик Иван Негрея нашего призыва, кроме того место ночевки ММГ-1 было не под Давлятабадом, а под Атаханходжой).

Для проведения операции в крепость по воздуху доставили много аппаратуры связи. Потом колонной пригнали пустые машины связи и на месте монтировали аппаратуру. Весь лагерь был утыкан антеннами. Оказалось, что в крепости расположится КП. Командовал операцией незнакомый нам полковник, четко, без суеты и подчиненных зря не гонял. Было удивительно, спит ли вообще этот уже не молодой мужик.

Операция как обычно началась рано утром с блокирования района и высадки десанта (14 апреля 1986 г.). В блок вошла и Андхойская крепость, и город, и близлежащие кишлаки, т.е. практически вся кишлачная зона Андхойского улусвольства в сторону Меймене. Основной целью было уничтожение «осиного гнезда» под предводительством главаря Аслама в Баги-Бустане. Дня три по блоку ездила БРДМ-ка с громкоговорителем, агитировала население выходить через фильтрационные пункты из блокированного района, а басмачей сдаваться. Сил собрали достаточно. Кроме нескольких мангрупп, штатных и нештатных ДШа, афганских частей, участвовали подразделения СА («шурупов») и их батарея реактивных минометов. Через три дня увидели в деле «Град», впечатляюще. Батарея располагалась примерно в километре восточнее Тавачей. Баги-Бустан сравняли с лица земли. Правда, по данным разведки погибло четыре человека, а басмачи схоронились под землей. Ночами они предприняли несколько попыток прорвать блок, в т.ч. рядом с крепостью.

Один из Шибирганских экипажей (прим. БТР № 763, ком. экипажа с-нт Новиков П.В.), стоявший в полукилометре от крепости в сторону Андхоя, выдержал атаку нескольких десятков духов. Парни вовремя засекли пробирающихся по арыку бандитов и забросали их гранатами. Благо КП было рядом, и начальство все видело. Утром прямо на позиции весь экипаж был представлен к наградам (впервые за мою службу). Наша мангруппа перекрывала северо-восточную часть Андхоя. На ночь и наши Андхойские экипажи тоже бросали на блок, а утром возвращали в лагерь – дел было невпроворот. Следующей ночью после неудавшегося прорыва, басмачи попытались проскочить прямо возле крепости по арыку со стороны Тавачей. Но мы их ждали - разведка предупредила. Будучи в ту ночь дежурным по заставе, я принял доклад с 4-го поста о появлении «гостей». Нам было приказано первыми огонь не открывать, пока банда не сгруппируется. Поэтому наряд выжидал, держа бандитов на мушке. Пока вместе с ответственным офицером бежали на пост, раздались очереди крупнокалиберного пулемета за арыком. Оказалось, что экипаж «шурупского» БТРа, стоявший на берегу арыка напротив крепости, также засек выдвижение басмачей и без предупреждения открыл огонь. Сказалась не согласованность разных родов войск. Пришлось и нашим вдогонку пострелять. Басмачи, безуспешно попытавшись найти другие дырки в блоке, на утро стали сдаваться. Пришлось огородить «колючкой» площадку возле взлетки, куда стали помещать задержанных. Рядом разбили палатку, где разведчики допрашивали пленных, которые все прибывали. Кого там только не было, но все говорили, что они мирные дехкане. Однако когда сдался младший брат известного в нашем районе главаря Расула Пахлавона с остатками банды, он сказал, что все это его люди и поручился за то, что если их отпустят до завтра, утром все придут с оружием. Удивило, что главарь оказалось хорошо знаком со многими офицерами разведчиками. Ему поверили и, действительно, на утро вся банда с оружием собралась возле крепости. Было объявлено, что они переходят на сторону правительства ДРА. Руководство решило отправить их на проческу Тавачей. Но «бойцы за идеалы Апрельской революции» отказались от этого мероприятия, сославшись на то, что там банда из одной с ними партии. Пришлось в Тавачи прочесывать сарбозам. Едва углубившись в кишлак, они напоролись на засаду. Мы в это время сидели с оставшимися афганцами возле взлетки, охраняли пленных. Вдруг они вскочили и с криками побежали вдоль арыка, по которому плыло чье-то тело. Нам показалось, что это труп ишака, вода была очень мутная, одна глина. Но когда вытащили, оказалось сарбоз, молодой пацан с дырой вместо затылка. Его раздели, оставив только подштанники, расстреляли и бросили в арык для устрашения остальных. Вряд ли это произвело на его сослуживцев должного эффекта. Труп деловито сложили по мусульманскому обычаю и, бросив как бревно в грузовик, отвезли в Андхой.

На ночь меня отправили командиром экипажа на блок. Как оказалось, это было последнее дежурство на блоке и вообще последняя моя операция. Позицию нам определили примерно посередине между городом, крепостью, Тавачами и Араб-Шахом, недалеко от места, где накануне басмачи пытались прорваться через Шибирганцев. Можно было ожидать басмачей с любой стороны. Экипаж вооружился до зубов. Взяли АГС, РПК, кучу гранат и сигналок, несколько БК к пулеметам. Вырыли окопы впереди и сзади БТРа и всю ночь дежурили на двух позициях, не смыкая глаз. Постоянно пускали осветилки и лупили из АГСа, в общем, шумели как можно сильнее, чтобы никто не сунулся. Вернувшись на следующий день в лагерь получили новую задачу. Под вечер разведчики получили информацию, что оставшиеся в Тавачах басмачи ночью попытаются выйти по арыку под водой с трубками во рту. Пришлось на ночь глядя вместе с двумя молодыми перегораживать арык. Вооружившись колючкой, путанкой и металлическими уголками, оставшимися после ограждения крепости принялись интенсивно работать кувалдой, пока не стемнело. Пришлось и молодым и «заслуженному дембелю» нырять в глиняную жижу, натягивать на дне проволоку. «Конструкцию» растянули растяжками с гранатами и сигналками. Улов не стоил таких трудов – попался только труп ишака. Правда, разведчики сообщили, якобы два духа все же просочились через наш «невод». Они просто посмеялись над «рыбаками». Нам же тогда было не до шуток, в сумерках по уши в грязи в одних трусах щеголять всего в пятидесяти метрах от ближайшего дувала.

Операция подходила к концу, когда неожиданно прилетел отряд «особистов». И с недавно награжденного Шибирганского экипажа сняли парня призыва осень 84. Его отправили в Союз с лишением наград и льгот, якобы за мародерство. Оказалось, что год назад он под давлением «дедов» сменял бушлат на японскую ручку с часами. Нашелся стукач, а «особисты» времени зря не теряли, даже на операциях. На личный состав ММГ это произвело удручающее впечатление, мы считали, что парень не виноват. Так можно было каждого второго наказывать за ногтегрызки, открытки и прочую ерунду. Этот случай омрачил итоги успешной операции.

Под занавес всех этих событий под самыми стенами крепости был ранен духовский разведчик, за которым давно гонялись по поручению разведчиков. Его «сдали» знакомые «бачата» из Тавачей, когда шло строительство ДОТов. Сарбозы побоялись забрать раненного у самого кишлака, где накануне понесли потери. Им было наплевать, что раненый может умереть от потери крови.

Не обошлось без потерь и в нашем отряде. Керкинская ДШа потеряла огнеметчика призыва осени 84 - Виктора Кудрина. Не зря Андхой считался гиблым местом. Игорь Имулин (командир БГ 3-й ДШЗ, до того год прослужил с нами в Андхое) через месяц в отряде рассказал, что в тот раз высадка прошла успешно. Духи не ожидали и их брали «тепленькими» прямо в домах. Пока басмачи очухались, ребята успели подготовить и заминировать позиции. Басмачи в ярости бросались на них и подрывались. Наши в это время успевали ускользнуть и подготовить новую ловушку. Но одна из групп все же попала под обстрел ДШК. Огнеметчик Кудрин по арыку подобрался к огневой точке и уничтожил ее, но при отходе его сразил вражеский снайпер. Больше потерь в отряде не было, хотя в первую же ночь басмачи с остервенением пытались прорваться именно через позиции ДШа. После этого они безуспешно пытались прорваться в разных местах блока.

Операция завершилась очередным «разбором полетов» со стороны особого отдела. Прилетел подполковник - начальник «особого» и лично проводил допросы. Нас пытались обвинить в том, что во время операции кто-то пробрался в Тавачи и ограбил там дуканщика. Но среди нас таких самоубийц не было. Несмотря на внешнее разгильдяйство, дисциплина поддерживалась на должном уровне, да и здравого смысла хватало всем. К тому же все помнили, как "особисты" обошлись с нашими предшественниками после засады на Малахана. В результате разбирательства виновных все-таки нашли. Ими оказались «шурупы», экипаж которых стоял рядом с крепостью. Они в одну из ночей и пробрались в кишлак, где грабанули афганца. Им светил немалый срок в дисбате.

Майские праздники в Андхое прошли непривычно спокойно. Но через пару недель пришла новая банда, начались погромы и резня в кишлаках. Толпы беженцев хлынули в город. Ночами возобновились перестрелки. Сдавшихся духов, наконец, привлекли к борьбе с их «сменщиками». Они провели несколько удачных засад, показав что не зря питались нашей тушенкой. Но нам дембелям было уже ни до чего.

У меня сохранилась фотография только пленных басмачей, но снимали издалека (втихаря от начальства), поэтому качество плохое. Пленку с трофеями угробили при проявке – из-за нашей андхойской водички с нее слезла эмульсия. Но несколько фото с этой операции осталось у Жени Украинского с Керкинской ДШа:  http://afgan.ru/41/mfoto.htm и http://afgan.ru/40/mfoto.htm  (с 18-й по 30-ую - с Акчи и Андхоя). http://afgan.ru/40/mfoto24.htm ("Окраины г. Андхой"). Как раз здесь рядом и погиб Кудрин Виктор. 

     По местам дислокации:

Судя по фото Жени Украинского (особенно там, где офицеры стоят) видно позади позиции минвзвода, а за ними дорога – это, скорее всего, дорога из Андхоя в Меймене и за ней, скорее всего Кипчак. Т.е. наверняка это КП Лапушко было. Карты операции, к сожалению, мне не удалось увидеть, видел только журнал допроса пленных у наших разведчиков. Удивило, что там кроме традиционных для этой местности туркменов и узбеков, попадались иранцы, одного даже мне пришлось тащить на допрос и частично слышать как его «отрабатывали». Допрашивали их прямо у взлетки, рядом с загоном в палатке.

Мне тоже казалось, что блок выставляли тогда до Карамколя, с постов крепости более-менее блок просматривался, хотя конечно до Карамколя около 10 км, но в ТЗК что-то можно было различить, где не было растительности. С крыши здания, где была одна из позиций Андхойской крепости, была видна главная улица Тавачей. Если по ней провести дальше прямую (по карте от основания флажка до отметки 329), то она как раз пройдет через позиции НДШЗ РММГ «Кайсар».

Первые пленные Андхойской операции, сзади слева за колючкой – взлетка, справа сзади виден к. Арабшах.

    «Град» работал из-за Тавачей. И били они по Баги-Бустану – там была база Аслама, считалась, что это самая крупная банда в Андхойском улусвольстве – 400 чел. Оттуда они нас с минометов окучивали, правда, всего три обстрела были, как раз где-то через неделю после моего прибытия в Андхой в феврале 1985 г. Благо ни одна мина до лагеря не долетела, но рвались очень близко и как раз в той стороне, где у нас был склад ГСМ, а рядом склад боеприпасов. Эти обстрелы сопровождались обстрелами из стрелкового оружия, но тут уже били из Тавачей, и это оказалось гораздо опасней, т.к. как выяснилось, что духи простреливают почти всю территорию крепости, несмотря на 5-ти метровые стены. Но пострадал только однажды один боец из стажировавшейся у нас Дальневосточной ММГ, кажется минометчик, ранило в живот, но нам сказали, что не опасно (хотя возможно просто не хотели и так упавший моральный дух еще ниже опускать). Да еще их майору (по-моему, начштабу) пулей оторвало каблук у сапога, мужик подпрыгнул метра на полтора, хотя уже в возрасте был. Но тогда как раз начались плановые весенние операции в нашем районе и специально это «осиное гнездо» не чистили. А через год сразу за все отыгрались, жаль ненадолго. Кстати оружия трофейного взяли очень много, и минометов и безоткаток, но «выставку» оружия провели очень быстро прямо у нас в крепости, только чтобы корреспонденты успели заснять. Мне «не повезло», мог наблюдать за этим делом только с поста, пацаны успели втихаря что-то снять, но пленки не вышли, а жаль. Сейчас бы была почти полная хроника той операции. Может в каких-либо архивах эти снимки и карты пылятся... 

ПРОДОЛЖЕНИЕ